В единый день голосования 11 октября на Северном Кавказе состоятся выборы большого общеполитического значения - впервые будут избраны органы местного самоуправления Ингушетии и Чечни, а также выборы, обещающие стать очередным крупным раундом межкланового противостояния, - избрание мэра "курортного" Карачаевска в Карачаево-Черкесии. Однако даже на их фоне особую важность имеют выборы мэра Дербента, города-стотысячника на юге Дагестана, знаменитого своей многовековой историей. Сам по себе этот пост в сегодняшних дагестанских реалиях не является слишком значимым и не дает каких-то очень заметных политэкономических полномочий - не сравнить с возможностями руководителя Махачкалы, ее города-спутника Каспийска или даже приграничного с Чечней Хасавюрта. Пост мэра Дербента - скорее статусный. Однако просматривающийся сейчас рисунок предвыборной борьбы заставляет ожидать, что эти выборы выведут из привычной колеи ситуацию в Дербенте и вокруг, то есть возле российско-азербайджанской границы, и вернут в дагестанскую политику уже основательно забытое национальное содержание.

Прокурор-стихотворец

Все могло бы пройти по самому обычному сценарию: нынешний мэр Дербента Феликс Казиахмедов за время работы не отметился какими-то явными провалами или скандалами и был закономерно поддержан региональной "Единой России", а значит и президентом Дагестана Муху Алиевым. Провести выборы по максимально спокойному сценарию - естественное желание для руководства республики, особенно на фоне активизирующегося в Дербенте в точности под выборы террористического подполья (вспомним взрывы и атаки на отделы милиции этим летом). Но случилось иначе: уже весной в Дагестане активно говорили о том, что в мэры Дербента может выдвинуться бывший прокурор Дагестана Имам Яралиев, ныне возглавляющий сельский Сулейман-Стальский район на юге республики.

В биографии этого человека немало необычного. Возглавляя на протяжении многих лет республиканскую прокуратуру, он был известен жесткими заявлениями об уголовных делах по терроризму, а также любовью к поэтическому творчеству. Яралиев покинул свой пост в 2006 году, почти сразу после вступления Муху Алиева в должность президента, что не оставляло никаких сомнений о причинах его отставки. К удивлению многих, он не перебрался ни на какую синекуру в Москву, а избрался главой района явно без поддержки официальной Махачкалы. Избравшись, Яралиев сумел, используя в том числе и свой немалый финансовый потенциал, стать своего рода "старшим" для глав ряда районов Южного Дагестана (хотя и не для всех). В этих районах преобладает население лезгинской национальности, и "старшинство" Яралиева, также этнического лезгина, в этой зоне неизбежно толкает его на роль национального лидера. Неизвестно, шел ли он к ней сознательно, и рассматривает ли нынешнюю свою позицию как "трамплин", необходимый для прыжка наверх (например, в кресло руководителя Дагестана). Важнее то, что он осознан именно в качестве политика национальной ориентации. Опрошенные нами представители лезгинской интеллигенции - как в Махачкале, так и в Москве - описывали деятельность Яралиева на посту главы района как "заботу о лезгинском народе". Его избрание мэром Дербента, неформальной столицы Южного Дагестана, закрепит нынешний статус Яралиева, ведь лезгины во всем этом географическом ареале являются наиболее многочисленным народом.

При этом от муниципальных чиновников юга республики приходится слышать, что у Яралиева по-прежнему трудно складывается диалог с официальной Махачкалой, в том числе по бюджетным вопросам. Следует сразу оговорить, что возможное выборное противостяние Яралиева с руководством Дагестана не несет какого-либо угрозы для межнациональных отношений: в конце концов, поддержанный президентом республики Казиахмедов - той же национальности, что Яралиев. Однако политическая активность экс-прокурора в ее нынешнем виде служит большим стимулом для лезгинской этнической консолидации.

За родину лезгин!

В этой связи очень важно, что национальная идея у лезгин на сегодняшний день подверглась значительно меньшей эрозии, чем у других народов Дагестана. Тому есть несколько причин.

Во-первых, лезгины не видели жестких, а уж тем более - кровавых конфликтов между своими представителями после выдвижения их на высокие места в бизнесе или политике. То есть не было явной публичной дискредитации национального единства.

Во-вторых, осталась актуальной та цель, которую лезгинское движение в начале 1990-х годов выдвигало в качестве основной: ликвидация последствий распада СССР для этого народа. Сейчас 350,7 тысяч лезгин проживает в Дагестане, а 182 тысячи - в Азербайджане (по данным Госкомстата Азербайджана на 2007 год), в основном в северо-восточных районах. Новая госграница создала тысячи разделенных семей, обрубила вековые связи внутри некогда единой родины. Сейчас политическая острота "лезгинского вопроса" внутри Азербайджана несколько уменьшилась (сказалась давняя активность органов безопасности и недавний рост уровня жизни населения), зато по-прежнему сложной остается обстановка на границе, переезд через которую может занимать от нескольких часов до целых суток. Одним словом, ясно, во имя чего конкретно лезгинам сегодня имеет смысл консолидироваться. Все это не имеет никакого отношения к бюрократическому розыгрышу портфелей, проводимому руководством Дагестана, говорившим недавно как раз о должностном "решении лезгинского вопроса".

Наконец, есть и те, кто готов отвечать за риторическое обеспечение национальной консолидации: у лезгин достаточно мощный слой работников интеллектуального труда. Создание "этнической партии" - бесперспективное сегодня во многих других частях Дагестана - на его юге по-прежнему реально.

Технологии

Какие-либо конкретные прогнозы о дербентских выборах будут уместны только после регистрации кандидатов. Нет гарантии, что все включаемые сейчас в список соискателей в итоге выдвинутся, и уж тем более нет гарантии, что никто не будет снят. Сейчас можно лишь теоретически рассуждать о том, что будет значимо в грядущей кампании, помимо административного ресурса.

Так, сама по себе поддержка глав сельских районов вряд ли может много дать Яралиеву: при дагестанском малоземелье и проблемах с земельным законодательством глава района - почти всегда фигура конфликтная и вызывающая симпатии не у всех (в окрестностях Дербента к обычным для всего Дагестана земельным неурядицам прибавляется своя "фирменная" - строительство домов на земле, которая, как потом "вдруг" выясняется, относится в лесному фонду). Зато активность бывшего прокурора в сельских лезгинских районах может дать ему немало голосов, ведь значительная часть переселенцев оттуда проживает именно в Дербенте.

Любому серьезному соискателю придется учитывать позицию руководителей крупнейших предприятий, находящихся на территории города - коньячного завода и завода игристых вин. При этом Яралиев, в отличие от Казиахмедова, сможет использовать на выборах и потенциал близких лично ему бизнес-активов (также связанных с пищевой промышленностью). Не исключена и активизация на выборах исламского фактора: в мусульманской среде Дербента, находящегося сейчас фактически на стыке нескольких мощных течений ислама, еще совсем недавно велась острая борьба.

Очевидно, что для президента Дагестана нейтрализация всех этих факторов, способных сделать непредсказуемым политический процесс в приграничной зоне, - вопрос такой же принципиальный, как и недопущение победы на выборах своего давнего оппонента. Можно даже сказать, что накануне окончания срока его полномочий "дербентский вопрос" для Муху Алиева не менее важен, чем появление близких ему людей на ключевых силовых постах в республике.