Назначение министром внутренних дел Карачаево-Черкесии Жаудета Ахметханова, работавшего до этого в Татарстане, неизбежно вызовет резонанс за пределами правоохранительных структур. Два предшественника Ахметханова, Александр Обухов и Николай Осяк, покинули республику после скандалов вокруг расследования громких убийств. Оглашению имени нового министра предшествовала длительная пауза.

Этой паузе, и вообще напряженности вокруг назначения, никто не удивлялся. Должность главы МВД в Карачаево-Черкесии воспринимается как политическая. Такая традиция там была заложена еще в 1999 году, на первых всенародных выборах главы региона. Тогда за пост министра внутренних дел боролись не менее отчаянно, чем за сам пост президента республики. По тому значению, которое местные чиновники и общественники придают должности "главного милиционера", из других северокавказских республик с Карачаево-Черкесией может сравниться разве что Дагестан. В данном случае напряженность усиливалась и тем, что полпред в Северо-Кавказском федеральном округе Александр Хлопонин недавно внес предложения, по которым с ним должны согласовываться назначения руководителей федеральных структур на Кавказе. После этого "руку полпреда" стремятся разглядеть во всех таких кадровых решениях.

Политическая роль портфеля главы МВД проявилась и при нынешней смене руководства ведомства. Ключевой момент был в феврале, когда группа депутатов Народного Собрания Карачаево-Черкесии подготовила проект обращения с просьбой назначить министром местного кадра или человека, знакомого с местной спецификой. Обращению не был дан ход, но информация о его подготовке распространилась по неофициальным каналам довольно быстро. Отправка в Карачаево-Черкесию "казанского милиционера" показывает, что федеральный центр, сознательно или нет, впервые пошел навстречу этим настроениям. Ведь, при всей разнице в экономическом положении и в политической роли Татарстана и Карачаево-Черкесии, между этими регионами есть ряд существенных сходств. А именно, в обеих республиках численно преобладают, хотя и с небольшим перевесом, национальности с мусульманской традицией. В обеих республиках сложный этнический рисунок, и в обеих заметную роль играют тюркские народы. Поэтому новый министр, по крайней мере на старте, в меньшей степени "варяг", чем его предшественники.

Так что часть "политического класса" Карачаево-Черкесии наверняка будет рада этому назначению, по крайней мере до того, как министр покажет реальные приоритеты своей работы. Но как раз здесь для нового назначенца таятся определенные угрозы. Ведь еще одна известная особенность Карачаево-Черкесии - это раздробленность местной элиты. Депутаты, которые готовились обратиться против назначения "чужого" министра, могут теперь заявлять, что в Москве (и в Пятигорске) их услышали. Но в регионе у них есть и союзники, и противники. Последние - не столько среди коллег-депутатов, сколько, например, среди некоторых общественников и предпринимателей. Вряд ли новый министр планирует много задумываться об этих "местечковых" раскладах, и уж тем более он не захочет выглядеть ставленником какой-то из местных групп. И все же риск невольно приобрести определенную политическую окраску, причем еще до приезда в регион, у него есть. При этом должность он принимает в достаточно острый момент затяжной смены главы правительства.