Многие эксперты, в частности директор европейских программ Международной кризисной группы (МКГ) Сабина Фрейзер, оценивают угрозу военной вспышки на западных рубежах Азербайджана как маловероятную и риторическую. Согласно прогнозу Фрейзер, озвученному в Баку, официальная активность в рамках карабахского мирного процесса в 2012-2014 годах уменьшится, уступив место общественным контактам.

"Когда речь заходит о вопросах безопасности, все становится сложнее. Если не получается урегулировать конфликт, то лучший вариант - это предотвращение осложнения ситуации", - вторит госпоже Фрейзер Генсек ОБСЕ Ламберто Заньер, апеллируя уже к турецкой аудитории.

В свою очередь, о позиции Армении по турецкому вопросу - "нормализация без предусловий", напоминает на Брюссельском съезде европейских правоцентристов премьер-министр Тигран Саркисян, указывая на необходимость "создания общей платформы ценностей" в Закавказье.

Первейшим объектом общественной активности в области общих ценностей представляется укрепление мер доверия и включение их в систему безопасности в целом. На этом направлении общественным структурам придется столкнуться с рядом официальных постулатов Баку и Еревана, остающихся неизменными почти два десятилетия. То, что можно ожидать в качестве первого шага коррекции отношений было бы естественно назвать переходом от балансирования на грани войны к балансированию на грани мира. Определение коррекции, как видим, само балансирует на грани тавтологии, что объективно отражает сложность ситуации. Отличием двух частей формулы является отсутствие во второй из них психологического элемента угрозы силой как способа достижения политических целей. В этой логике военная сила рассматривается сторонами исключительно как средство сдерживания противной стороны от ее применения. Одновременно нормализуется психологический статус обществ.

Чтобы оценить трудность пути, который предстоит преодолеть в осуществлении даже первых шагов, необходимо от идеальных представлений обратиться к нынешнему состоянию дел. На стороне Баку многократный перевес по части риторики и военных расходов. В ответ, из Еревана, нет-нет, да и делаются намеки на совместную со Степанакертом способность к решению более масштабных, чем оборона Карабаха задач в регионе Западного Прикаспия. Нельзя исключить и вероятности превентивного выступления армянских сил в случае угрозы резкого нарушения баланса вооружений или внешних интересов. Несмотря на очевидные различия в подходах, военная сила обеими сторонами, так или иначе, рассматривается как инструмент войны, а не мира. Народы отдают за такую решимость тяжелую, в первую очередь, морально-психологическую плату. Кроме нанесения внутреннего ущерба, психологическая конфронтация препятствует попыткам установления мер доверия, даже в случае осознания необходимости таковых.

Именно на недостаточность положительных сдвигов в психологической плоскости ссылаются посредники переговоров из МГ ОБСЕ в оправдание неэффективности своих многолетних усилий. Общественные настроения в подобных ситуациях определяются, в первую очередь, коллективным восприятием противника. С армянской стороны существенным элементом является получивший достаточное распространение перенос во времени образа врага с оттоманских турок на их современных потомков. Перенос обусловлен механизмом, который принято обозначать метафизической категорией "историческая память". На самом деле, речь о тяжелом явлении - неустраненных психологических и материальных последствиях массового уничтожения оттоманским правительством своих подданных-христиан в переднеазиатской исторической области Армения, обозначаемого как геноцид.

Параллельно происходит распространение образа врага на этническую общность "азербайджанец" - последняя отождествляется с определением "турок". Географическое расширение негативного определения "турок" обусловлено массовой резней в населенных армянами и другими коренными этническими группами областях Западного Прикаспия в 1918-1920-х годах, осуществленной оттоманской армией и формированиями прикаспийских тюрок, которые впоследствии, в середине 1930-х годов были названы Иосифом Сталиным азербайджанцами. Негативное отношение было подкреплено событиями советского периода Азербайджана, которые, как известно, съехали в ту же колею жестокого насилия. Скорее всего, совокупность этих двух явлений имел в виду азербайджанский политолог Зардушт Ализаде в недавней публикации на ИА REGNUM, употребляя определение "тюркофобия". Нельзя не согласиться с политологом в том, что поддержание такого состояния было бы безусловным несчастьем.

На противной стороне присутствует своя специфика в процессе идентификации угроз. В Азербайджанской Республике задействован ресурс официальной пропаганды. Базовый набор доказательств агрессивности и ущербности "врага" и их расовая обусловленность разрабатываются на высоком уровне власти. По мере естественного исчерпания боле или менее эффективных характеристик происходит переход через т.н. границу эластичности эмоционального восприятия. Людям предлагается не просто запредельный, в обиходе именуемый обычно "нечеловеческим", эмоциональный статус, а пребывание в системе несуществующих формально-логических отношений. Результаты манипуляции логической сферой индивида закрепляются эксплуатацией естественных эмоциональных реакций на трагедию поражения в войне 1992-1994 годов, последствия которого перечисляет Зардушт Ализаде в своей другой, проникнутой тревогой публикации на ИА REGNUM. Автор прав, когда напоминает, что война начиналась с эйфории улыбок и бодрых призывов фронтистских, а еще раньше - коммунистических руководителей. Лейтмотив эйфории был прост: силой оружия, оставленного Советской Армией, пинком вышвырнуть "армян-квартирантов" из Карабаха как из Баку.

Таким образом, если с армянской стороны наблюдается склонная к цикличности прискорбная деформация в коллективном восприятии времени, то с противной приходится констатировать столь же массовое ментальное разрушение первичного уровня логики в отношении чего-либо армянского. Бессмысленно анализировать существующую асимметрию с целью определения большей или меньшей тяжести этих синдромов. Если первый опасен своей застарелостью, то второй - остротой. Воздерживаясь от указания первопричины этих явлений, отметим лишь, что военное столкновение подобным образом настроенных обществ было бы более кровопролитным, чем 20 лет назад. Столь же пагубны такие настроения в мирное время.

Госпожа Фрейзер из МКГ отводит на осуществление общественных примирительных инициатив два мирных, по ее убеждению, года. Беда в том, что взросшие на ниве враждебной пропаганды общественные настроения отнюдь не риторические, а "всамделишные". Именно с ними приходится иметь дело при выстраивании мостов доверия. На первый план выдвигается императив возвращения обществ в состояние адекватного восприятия друг друга в процессе выработки перспективы купирования противостояния.

Рассмотрение психологических и этических параметров ситуации в треугольнике Ереван-Баку-Степанакерт, в том числе в сфере безопасности, приобретает дополнительную актуальность в период выдвижения масштабных интеграционных инициатив. Хотя инициативы основаны преимущественно на экономических предложениях, идейная, а значит - психологическая и этическая сторона вопроса будут играть значительную роль, особенно в случае российского плана Владимира Путина. Использование антагонизмов на этапе построения интегрированных системы, как показывает опыт советизации и включения Закавказья в состав СССР, недолговечно и приводит к накоплению потенциала взрывного разрушения не только региональной, но и общей целостности. С другой стороны, упование на самопроизвольную релаксацию противостояния также наивно. Иного, кроме трудного пути навстречу нет. Но есть ли предпосылки и опыт такой работы?

На память приходит известная история разговора Гейдара Алиева с матерью одного из армянских руководителей по телефону в разгар карабахской войны. Гейдар Алиевич просил передать ее сыну просьбу об открытии коридора через Армению для его поездки в Турцию на похороны президента этой страны Тургута Озала. Напутствие от мамы Ашота, так она представилась, "спокойно поезжайте, я все передам, коридор будет открыт" оказалось для Алиева достаточной гарантией безопасности. Неофициальное обращение старшего к старшей с простой человеческой просьбой отодвинуло все аргументы воюющих сыновей на второй план. Пример резко контрастирует с номинально общественной и гуманитарной, недавней инициативой трех послов - двух чрезвычайных и полномочных и одного по особым поручениям. Мирная инициатива по посещению Нагорного Карабаха, Баку и Еревана закончилась тогда публичной перебранкой, заявлением одного из послов о намерении "взять в руки автомат" и конфиденциальными просьбами к армянам войти в его положение. Системная ошибка состояла в назначении должностных лиц в качестве руководителей общественного процесса. Казенный ритуал аудиенций у президентов, обязанность руководителей делегаций следовать в русле официальной пропаганды и концептуальная неподготовленность конкретных целей инициативы предопределили неудачу верного по духу начинания.

Более продуктивно, на наш взгляд, предоставление гуманитарных миссий общественным структурам и деятелям. Подходы Гейдара Алиева к вопросу были основаны на общем в Закавказье и на Кавказе естественном праве - адате, расширенном за рамки номинальной зоны применения - повседневного быта. Дух смелого политического и экономического взаимодействия, описанный в интервью, как и сам факт интервью бакинскому изданию "Новое Время" общественного деятеля Ашота Манучаряна - члена комитета "Карабах", вселяет надежду на возможность коррекции нынешней ситуации в области безопасности. Опыт создания совместно с Гейдаром Алиевым "зоны мира" на границе Нихиджевана в период кровопролитных столкновений на карабахских фронтах в начале 1990-х говорит сам за себя. Намерение сторон после перехода Алиева в Баку распространить "зону мира" на Азербайджан в целом, осталось, к сожалению, неосуществленным. Внешнее, преимущественно западное вмешательство привело к нейтрализации регионального мирного потенциала и, в результате, к фиксации ситуации в существующем и поныне статусе "ни мира, ни войны".

В наши дни все без исключения заинтересованные стороны признают "статус-кво" вокруг Карабаха препятствующим экономическому развитию региона Южного Кавказа и Закавказья в целом. Решение вопроса в духе Ки-Уеста или "по-бакински" сейчас практически неосуществимо. Инструментарий Минского процесса в его пражской и мадридской модификациях также оказался неспособным изменить ситуацию к лучшему. Этот инструментарий нуждается в неформальном обогащении. Общественная инициатива создания пилотных "экономических зон мира" в проблемных с точки зрения гуманитарной ситуации районах с привлечением как азербайджанского и армянского (включая возможности диаспоры) капитала, так и частных внешних инвестиций - турецких, российских, иранских, европейских, американских, китайских, индийских - любых, думается, была бы поддержана странами-сопредседателями МГ ОБСЕ. Вопросы уточнения статусов непризнанной Нагорно-Карабахской Ресублики и "оборонительного пояса" в одной терминологии и "оккупированных районов" - в другой, можно будет проводить в атмосфере безопасности, поддержанной совместным деловым интересом, а не горами оружия и "психотропной" риторикой.

Решительный отступ от края пропасти войны в сторону балансирования на грани мира возможен только при наличии воли двух народов, оказавшихся в противостоянии по воле геополитических сценариев, написанных далеко от их родных мест. Потребуется определенная смелость, толерантность и способность к прагматичному учету сложившихся не за год и не за два реалий. Ситуация, возникшая вокруг вопроса постсоветских государственных установлений на пространстве бывшей Азербайджанской ССР, оказывается значительно многограннее, чем территориальные или межэтнические противоречия. Если для ведущих держав карабахский мирный процесс представляет интерес в первую очередь с точки зрения контроля ситуации в Закавказье, то для стран-соседей это - шанс если не выйти победителями из выпавшей на их долю сложной комбинации интересов, то хотя бы минимизировать потери. Ущерб от атмосферы вражды, даже в отсутствие войны приводящей к социальной стагнации и неминуемому вырождению форм государственности, должен волновать прежде всего общества стран. Перспектива жизни в ожидании войны, с чьих бы улыбок она ни начиналась в этот раз, неприемлема.

Павел Даллакян - эксперт правозащитной организации "Фонд имени Галины Старовойтовой"