В Ташкентской области 10 июля суд приговорил правозащитницу Гульназу Юлдашеву к 2 годам лишения свободы по сфабрикованному обвинению в вымогательстве. Правозащитница стала жертвой организованной группы в составе которой сотрудники правоохранительных органов, занимавшихся продажей людей в рабство, сообщает Инициативная группа независимых правозащитников Узбекистана (ИНГПУ).

По данным ИНГПУ, в марте прошлого года житель Ташкентской области, занимающийся продажей людей под покровительством руководителей милиции, СНБ (Службы национальной безопасности), прокуратуры и Хокимията Чиназа, обещая большие доходы, переправил четырех жителей Чиназского района на работу в г. Туркестан (Казахстан) к своим родственникам. У них паспорта и заставляли работать с 7 утра до 22 часов вечера, давая за день по одной лепёшке каждому. Двое из них были братьями Гульназы. Через пару месяцев им удалось освободиться из плена. И в мае 2011 года Гульназа обратилась в Чиназское отделение Службы национальной безопасности, где один из сотрудников выдал ей диктофон, чтобы она записала все беседы с милицией, прокурором, судьями, хокимом района и работниками здравоохранения.

Гульназа смогла записать все моменты доказывающие факты преступления продаже людей, сотрудников милиции, прокурора, судей, хокима района и работников здравоохранения, с записями и все копии документов передала в СНБ Чиназского района. Однако, сотрудник СНБ не предпринял никаких мер по предотвращению преступления по продаже людей для эксплуатации, сообщили в ИНГПУ.

Вместо этого милицией инициируется ситуация, в которой кондуктор автобуса ломает Гулназе мобильный телефон и подбрасывают ей меченные 100 тыс. сум ($ 35) за сломанный телефон.

Государственный обвинитель запросил суд осудить подсудимую к 7-ми годам лишения свободы. Судебный процесс проходил в закрытом режиме, правозащитники не были допущены в суд в качестве наблюдателей. Со слов ташкентского адвоката Шаиры Мухамедовой, защищающей подсудимую, вина по предъявленному обвинению доказана не была, уголовное дело является сфабрикованным, а судебный процесс заказным.