Санкт-Петербург, 12 сентября, 2013, 10:01 — ИА Регнум. На дне Ладоги, там, где в годы Великой Отечественной проходила ледовая трасса Дороги жизни, со времен блокады Ленинграда лежит "карфаген", карта которого в подробностях никому неизвестна. Но десятки лет его исследует капитан катера "Кудесник" Константин Овчинников. Он не раз поднимал со дна озера машины - "полуторки" и "трехтонки", не преодолевшие спасительный путь из блокадного Ленинграда на "большую землю" и провалившиеся под лед. В беседе с корреспондентом ИА REGNUM капитан Овчинников рассказал о том, как возвращает из небытия военную технику.

- Когда в первый раз решили исследовать глубины?

- На мою просьбу купить акваланг, когда я был еще дошкольником, отец-летчик почему-то ответил: "Будешь в шестом классе, куплю". Но в 12 лет этого не случилось - такая ценная вещь у меня появилась, только когда я был уже студентом Казанского авиационного института. Водолазный костюм назывался "Садко". Мы тут же, в декабре, с друзьями поехали на озеро с прозрачной водой, в ту пору не замерзшей, и я в первый раз по всем правилам погрузился.

- Мечтали увидеть что-то интересное под водой?

- Мечта раскрывать тайны глубин и находить затонувшие корабли у многих остаются в детстве, а мне и сейчас это интересно. Быть может потому, что всю жизнь мама с отцом мотались по гарнизонам, жили в Польше и Германии, но родился я все-таки под Ленинградом. Прописаны был в Сиверской - мой отец Герман Степанович работал там на военном аэродроме... Когда я окончил академию Можайского и уехал на Байконур, у меня уже был собственный акваланг, но там я им мало пользовался - в тех местах вода прозрачная. Потом учился в академии Дзержинского в Москве, и, наконец, в 1993 году приехал в Петербург. Так и начался новый "водолазный" этап.

- Какими были первые петербургские впечатления?

- Только приехал, иду по Невскому - красота! Счастливый зашел в комендатуру отметиться. А мне говорят: "Ты, видимо, там с начальством не очень дружил". "Почему?" - спрашиваю. Объясняют, что мне велено явиться в субботу, хотя никто в это время в военных "приемках" не работает. "В понедельник приходи, майор". Выхожу, и впереди у меня - два дня. Смотрю, на воде катер стоит. Подхожу: "Капитан, сколько стоит покататься?" Мне отвечают: "Твоей зарплаты не хватит". Но все-таки мы разговорились. Капитан сказал, что зовут его Александром Васильевичем, что у него два сына, оба военные... Я о себе рассказал. Это было началом многолетней дружбы и первого путешествия: в тот же день мы поехали на кронштадские форты. А потом даже породнились - его старший сын стал мужем моей сестры.

- Как началась именно Ладога?

- Поехали с товарищами с Байконура на Валаам. Когда возвращались, зашли в Сортавале к Саше Гарамову, музыканту, а у него два паренька - азартные аквалангисты. Наши интересы совпали, и вскоре у нас появился большой водолазный катер со специальным оборудованием - барокамерой, компрессорами. А к середине девяностых годов мы уже получили возможность поднимать со дна блокадные "полуторки" и "трехтонки".

Справка ИА REGNUM

Блокада Ленинграда длилась с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года (блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года). Единственным путем сообщения с Ленинградом оставалось Ладожское озеро, по которому били артиллерия и авиация фашистов. Кроме того, на озере действовала объединенная немецкая военно-морская флотилия.

После снятия блокады 18 января 1943 года осада Ленинграда продолжалась еще полгода. Чтобы заставить противника снять осаду города, в июне - августе 1944 года советские войска при поддержке кораблей и авиации Балтийского флота провели Выборгскую и Свирско-Петрозаводскую операции, 20 июня освободили Выборг, а 28 июня - Петрозаводск. В сентябре 1944 года был освобожден остров Гогланд.

- А кто в первый раз рассказал, где находится блокадная "полуторка"?

- Директор музея "Дорога жизни" в Осиновце (расположен во Всеволожском районе Ленобласти, на западном берегу Ладожского озера, как раз в том месте, где начиналась "Дорога жизни") позвонил зимой и сообщил: "Я знаю, где затонула "полуторка", которая во время Великой Отечественной везла водку. Попробуешь ее поднять?" Я удивился, но к весне все же решил ехать.

- Как стало известно, что в машине была водка?

- Вот и я спрашиваю директора: "А с чего ты взял, что машина с водкой?" В ответ он меня познакомил с капитаном катера, которого все называли Александр Сергеевич Пушкин. Тот и рассказал, что в 1990-х годах рыбаки в этих местах купили хорошие финские сети, поставили, через несколько дней начинают поднимать, в середине сети - зацеп. Дергали - дергали, не оторвать, но резать жалко - сеть новая и улов хороший. Хорошо, что в Осиновце жил водолаз Андрей, который промышлял цветным металлом на затопленных кораблях. Рыбаки - к нему, а тот говорит: "В том месте вверх колесами лежит машина, видно, сетка как раз через эти колеса прошла". Вернулись мы к сетке. Я погрузился, смотрю - действительно, машина времен войны... Дверцы лежат фанерные. На песке ровный грунт, но горлышко торчит. Рядом - еще - так вытащил три бутылки с прозрачной жидкостью, горлышко запаяно сургучом, ничего не написано, сургуч затерт. Только на дне бутылки - звездочка маленькая.

- Неужели попробовали?

- Расковыряли сургуч, понюхали и стали гадать: водка али метиловый спирт? Нюхали-нюхали, смотрим, механик идет... Он выпил срочно. И все остальные за ним. Я говорю: "Ну, и дураки! Вы бы одну такую бутылку водки отдали в "Метрополь", вам бы за нее дали ящиков десять!" Капитан тут же отреагировал: "Знаю, где еще, пошли!"

- И нашли?

- Не сразу. Как-то на борт сели операторы и журналисты сразу нескольких телеканалов: искали, искали - ничего не находили. Нашли позже, уже без свидетелей. Солнце, жара, волнишка небольшая недалеко от берега. Встали на якорь, и человек из нашей команды говорит: попробую-ка нырнуть. Через секунд 15 выныривает: "Мужики, вы не поверите, но под нами "полуторка"! Машина глубоко ушла в илистое дно, лежала колесами вверх. Глубина - метра три. Взяли водолазную помпу, размыли все вокруг "полуторки". Притащили пластиковые кубы, привязали их, надули - машина всплыла. Так мы доставили уникальный автомобиль на берег.

- В чем его уникальность?

- Он оказалась с гидравлическими тормозами, которые ставили на первые 500 собранных машин в СССР машин по "фордовской" технологии. У "полуторки" был бампер особой конструкции, а на руле выпилено: "Миша и Надя". Кстати, и руль целый, и "бибикалка"... На Горьковском автомобильном заводе узнали об этом, предложили: мы дадим за "полуторку" любую машину. Не договорились.

- Вы поднимаете машины, но ведь за ними, точнее, в них - судьбы людей...

- Всякий раз - особое чувство. Понимаю, что там погибли люди, пытаюсь мысленно восстановить истории их жизни, которая закончилась трагически - баржи тонули, машины проваливались под лед... Помимо "полуторок" были и машины "трехтонки" - ЗИС-5 (это, как большой ЗИЛ). Когда "трехтонку" нашли, прозрачность воды позволяла фотографировать. Картина да и только! Колеса упругие, как будто вчера закачены. Мы ее поднимали понтонным способом. Тянем - потянем, мелко - не удается. Это осенью было. Темно, холодно, и - никак - пришлось нам ее обратно класть на грунт... Только через год подняли. Потом следующая "полуторка" была, и снова ЗИС-5 в 2012 году. "Полуторка" целехонькая стоит возле музея в Осиновце. Аккумулятор там, как новенький. А от ЗИС-5 тогда подняли только задний мост.

- А оружие поднимали?

- К таким находкам, как оружие, отношусь отрицательно. Поднимешь, и каждый мужик захочет его подержать, прицелиться, а главное, вряд ли пожелает его отдать - потом не оберешься проблем!

- Наверняка на дне остается немало неподъемных находок...

- Конечно. Вагоны, железнодорожные рельсы и даже платформы - баржи, а их спускали на воду по железнодорожному пути - слипу, тогда шли на дно. Могу показать в одной из ладожских бухт разрушенный, но существующий до сих пор слип... На глубине 5-6 метров рельсы сохранились с тех времен. На борту "Кудесника" есть отличный прибор, который отчетливо показывает все, что происходит на дне.

- Но что-то все-таки поднимали с таких паромов?

- С парома, который 5 ноября 1942 года не выдержал массированной бомбежки и затонул, мы сняли штурвал, подняли, замотали скотчем, чтобы не развалился, привезли в музей. Я читал, что во время блокады было построено девять барж. Видимо, это одна из них. Они должны были возить по 600-700 тонн груза. Иным из них даже нарастили борта, и они могли "потянуть" до 900 тонн. Кстати, кроме паромов на дне лежат корабли, подводные лодки-малютки - на нашем счету три штуки. Эти малютки во время войны участвовали в разведывательных операциях на севере Ладоги.

- Вы поднимаете со дна технику военных времен, а совсем недавно российская армия бросала современную в чистом поле...

- Больно видеть брошенные танки, самолеты... Большая беда многих военных гарнизонов, к слову, и того, в котором служил мой отец - аэродрома в Сиверской на территории Ленинградской области, - что они брошены вместе с людьми: кто-то уехал, но кто-то ведь и остается. Этим людям приходится сражаться с разными бытовыми бедами. Вот и получается, что пока человек служит, он нужен, а когда отслужил - без надобности.

Беседовала Евгения Дылева