Азербайджан, 12 мая, 2004, 16:08 — ИА Регнум. Справка: Материал кандидата исторических наук Тиграна Балаяна опубликован в журнале социально-политических исследований "Центральная Азия и Кавказ". Посвящается 10-летию установления режима прекращения огня в зоне нагорно-карабахского конфликта.

Несмотря на то, что в 1993 году нагорно-карабахский конфликт ознаменовался активными боевыми действиями, в ходе которых вооруженным силам Нагорного Карабаха удалось взять под свой контроль практически все близлежащие районы Азербайджана, посредники все-таки смогли добиться прекращения огня. Это произошло 12 мая 1994 года, а затем в течение того года кратковременные перемирия в общей сложности продолжались 60 дней, став как для миротворцев, так и для конфликтующих сторон наглядным прецедентом для дальнейшего воплощения в жизнь подобных договоренностей. (Казимиров В. Как это было? // Международная жизнь, 1996, № 5)

А в начале 1994 года, после ряда крупных поражений азербайджанской армии, практически по всему периметру театра военных действий сложилась следующая ситуация. В середине января азербайджанское руководство начало крупномасштабную операцию на севере Карабаха, цель которой - возвращение Омарского ущелья и Кельбаджарского района. На начальной стадии она проходила успешно: были взяты под контроль территории в Кельбад-жарском районе. По мнению экспертов, военные успехи Баку были связаны с явным охлаждением отношений между Москвой и Ереваном после обстрела автоколонны руководителя российской посреднической миссии Владимира Казимирова на границе Армении и Азербайджана (в конце 1993 г.). (Искандарян А. Все дороги ведут в Карабах // Новое время, 1993, № 50). Как полагает автор этих строк, именно из-за кризиса в отношениях между Москвой и Ереваном Баку отказался принять предложенное российской стороной перемирие еще в декабре 1993 года. В этом контексте заявления президента Азербайджана Гейдара Алиева о намерении решить карабахскую проблему путем переговоров казались, по меньшей мере, странными. //Дипломатический вестник МИД РФ, 1994, № 3-4)

На фоне контрнаступления азербайджанской армии тогда же, в январе, начались переговоры между министрами иностранных дел Армении Вааном Папазяном, Азербайджана - Гасаном Гасановым и Нагорно-Карабахской Республики - Аркадием Гукасяном при посредничестве министра иностранных дел России Андрея Козырева и руководителя российской посреднической миссии Владимира Казимирова. Эти переговоры не принесли желаемых результатов по причине глубоких разногласий сторон. Заключение перемирия на этом этапе войны было бы выгодно Азербайджану, поскольку контрнаступление его армии стало выдыхаться и Баку хотел хотя бы закрепиться на уже отбитых позициях.

После неудач представителей российского МИДа перемирием в зоне противостояния начало заниматься Министерство обороны России во главе с тогдашним министром Павлом Грачевым. Как свидетельствует первый посол РФ в Армении Владимир Ступишин, еще в 1993 году российские военные планировали выступить с посреднической миссией без участия Министерства иностранных дел России. (Ступишин В. Карабахский конфликт. М., 1998. С. 121.)

По инициативе Павла Грачева 18 февраля 1994 года в Москве прошли переговоры между министрами обороны Армении, Азербайджана и полномочным представителем Армии обороны НКР. По их окончании был подписан протокол, предусматривавший прекращение огня с 1 марта того же года и создание буферной зоны между сторонами конфликта, причем с отводом их войск на расстояние, недосягаемое для артиллерии противной стороны. Для контроля над соблюдением режима перемирия предусматривалось создать смешанные мобильные группы с участием представителей трех сторон конфликта (РА, АР и НКР) и России. Кроме того, в этот документ было включено положение о выводе войск с занятых территорий (хотя и без указания конкретных сроков), что подразумевало поэтапное выполнение пунктов протокола, а, согласно пункту 7, министру обороны РФ предоставлялось право (в случае нарушения перемирия) принимать любые, в том числе и военные, меры для обеспечения реализации положений протокола.

По оценке бывшего предcтавителя США в Минской группе ОБСЕ Джона Марески, документ был скорее ультиматумом, а не соглашением сторон. (The International Community's Efforts to Resolve the Conflict over Nagorno-Karabakh: A Case Study in Lost Opportunities for Conflict Resolution. Paris, 1995. P.18.) Тем не менее впоследствии он и стал основой, на которую сослались стороны, подписавшие Бишкекский протокол от 5 мая 1994 года. Фактически протокол, подписанный в Москве руководителями военных ведомств Армении, Азербайджана, НКР и России, предполагал вариант прекращения огня, а также предусматривал ознакомление с позициями сторон конфликта относительно размещения в зоне боевых действий разъединительных сил.

Инициативу П. Грачева с тревогой (даже с ревностью) восприняли не только западные партнеры РФ по Минской группе, но и в МИД России, что косвенно подтвердил тогдашний глава этого ведомства Андрей Козырев. Так, он отмечал, что необходимо обеспечить единую политику страны в отношении разрешения конфликтов на постсоветском пространстве и стремиться к тому, чтобы государственные деятели или чиновники не действовали по своему усмотрению. (Козырев А. Российское миротворчество: легких решений не бывает // Новое Время, 1994, № 4)

По свидетельству Дж. Марески, МИД России был не в курсе миротворческой деятельности Министерства обороны, представителей внешнеполитического ведомства даже не пускали на встречи руководства МО РФ и дипломатов США, где обсуждались перспективы урегулирования карабахского конфликта, и часто руководство МИД узнавало об этих встречах из американских газет. (Магеъса /. Ор. Cit)

Через несколько дней после подписания протокола в Москве, Баку отказался выполнять его положения. На то были довольно веские причины, связанные с новыми аспектами во внешней политике Азербайджана. Практически одновременно с подписанием протокола состоялись успешные визиты Гейдара Алиева в Турцию и Великобританию, в ходе которых он подписал ряд документов, предусматривавших значительную помощь Азербайджану со стороны этих стран в обмен на выгодные условия разработки каспийской нефти. Еще более примечательно выступление Гейдара Алиева в Королевском институте международных отношений Великобритании, где он заявил, что соглашения о сотрудничестве в нефтяной отрасли послужат стимулом для оказания помощи Азербайджану со стороны Великобритании на международной арене. (Армения: Проблемы независимого развития // Под общей редакцией Е. Кожокина. М. Российский институт стратегических исследований, 1998. С. 517)

Суммируя итоги этих визитов, можно сказать, что Г. Алиев начал нефтяную дипломатию, надеясь в обмен на нефть заручиться поддержкой мирового сообщества. Яркий тому пример - отказ Баку прекратить боевые действия с 1 марта 1994 года, как было предусмотрено "грачевским" протоколом. Свой отказ руководство страны мотивировало невозможностью разместить миротворческие сил на территории суверенного Азербайджана. (Ступишин В. Указ. соч. С. 124)

Тем не менее, практически сразу же (в середине марта) по инициативе МИД РФ в Москве прошли переговоры между двумя сторонами конфликта, в которых также участвовали представители Армении и Минской группы ОБСЕ. Однако и эта попытка заключить перемирие была неудачной, и опять из-за нежелания Азербайджана разместить на своей территории разъединительные силы. Параллельно с оказавшимися бесплодными инициативами Москвы в этой сфере, в западной прессе появлялись публикации о недопустимости "приватизации" Россией посреднической деятельности и о соперничестве между российским внешнеполитическим и оборонным ведомствами, что вызывало определенную тревогу дипломатических и политических кругах Запада. (Fuller e. // RFE/RL Research Report, 10 June 1994, Vol.3, No.23)

Как бы в противовес сообщениям о соперничестве между двумя российскими министерствами, в конце марта их руководство выступило с совместным заявлением, в котором в довольно резких тонах говорилось, что Москва не нуждается в одобрении своей миротворческой деятельности со стороны ООН или ОБСЕ, но не отказывается от сотрудничества с ними. Для России установление мира в зоне конфликта фактически уже стало самоцелью. Об этом в упомянутой выше статье заявил А. Козырев: "Урегулирование конфликтов на территории бывшего СССР является основной задачей внешней политики России". (Козырев А. Указ. соч.)

15 апреля 1994 года Совет глав государств СНГ принял заявление, в котором подчеркивалось, что ситуацию в Карабахе невозможно урегулировать без незамедлительного прекращения огня, всех военных действий и вслед за этим - надежного закрепления достигнутого. Далее делался вывод о том, что только на основе этих мер можно перейти к ликвидации последствий трагического противоборства. (Заявление Совета глав государств СНГ по конфликту в Нагорном Карабахе и вокруг него от 15 апреля 1994 г. В кн.: Сборник документов по миротворческой деятельности, принятых в рамках СНГ. Минск, 2001. С. 233)

Данный документ призывал страны СНГ (фактически Россию, поскольку в то время лишь она занималась посредничеством в Карабахе) продолжать усилия по урегулированию конфликта. Для претворения в жизнь положений этого заявления по инициативе Межпарламентской ассамблеи СНГ, парламента Киргизии и МИД России в Бишкеке состоялась (3-5 мая) встреча парламентских делегаций Армении, Азербайджана и НКР. Главой делегации Армении был председатель парламента Бабкен Араркцян, Нагорного Карабаха - председатель Верховного совета Карен Бабурян, Азербайджана - заместитель председателя Милли Меджлиса Афияддин Джалилов. Здесь следует отметить, что события, предшествующие бишкек-ской встрече, не предвещали положительного результата ее итогов. В частности, в ходе визита в Брюссель Гейдар Алиев, выступая в штаб-квартире НАТО, выразил надежду, что альянс поможет Азербайджану в отпоре "армянской агрессии", а также обвинил Россию в пособничестве Армении. (Армения: Проблемы независимого развития. С. 521)

Это выступление можно было воспринимать только как явный намек на намерения Баку продолжить военные действия, что противоречило подписанному Г. Алиевым вышеупомянутому заявлению и ничего хорошего не предвещало.

Проект итогового документа этой встречи - Бишкекский протокол - В. Казимиров подготовил еще в Москве. В проекте поддерживалось заявление Совета глав государств СНГ от 15 апреля 1994 года, содержался призыв к противоборствующим сторонам прекратить огонь в ночь с 8 на 9 мая 1994 года, а также (опираясь на протокол от 18 февраля 1994 г.) закрепить прекращение боевых действий путем подписания соответствующего юридического соглашения. К тому же парламентам государств СНГ предлагалось рассмотреть возможность создания миротворческих сил Содружества. ("Бишкекский протокол" от 5 мая 1994 г., архив МИД РА.)

Вокруг данного проекта между делегациями развернулась долгая и упорная дискуссия. К концу встречи протокол подписали представители армянских сторон и все посредники, а руководитель делегации Азербайджана отказался поставить свою подпись, мотивируя это отсутствием "автографа" представителя так называемой "азербайджанской общины Нагорного Карабаха" Низами Бахманова (что противоречило элементарной логике, поскольку последний не представлял какую-либо парламентскую структуру). Но это было лишь предлогом. Как стало известно позднее, А. Джалилову просто запретили подписывать какой-либо документ без согласия президента и он действовал в соответствии с данным ему указанием. В результате этого было решено оставить документ открытым для подписания азербайджанской стороной. В ночь с 8 на 9 мая, после долгих дискуссий в высшем руководстве Азербайджана, оно все же согласилось присоединиться к протоколу, но при условии, что в него внесут определенные поправки. Так, перед словом "наблюдатели" вставили слово "международные". Кроме того, документ должен был подписать и вышеупомянутый Низами Бахманов. Однако, по свидетельству В. Казимирова, Бахманова не нашли, и его подписи на оригинале документа не оказалось. И все-таки, после того как протокол подписал председатель парламента Азербайджана Расул Гулиев, была подтверждена готовность всех сторон конфликта прекратить кровопролитие. Вместе с тем высказывались опасения, что, хотя этот документ и подписали вторые лица государств (от НКР - первое лицо), он может разделить судьбу всех предыдущих соглашений, подписанных другими должностными лицами, если сразу же не предпринять конкретные меры по обеспечению прекращения огня.

В Баку оппозиция развернула бурную кампанию против этого документа, сердцевиной которого был лишь призыв к скорейшему прекращению огня, в чем на тот момент, по мнению В. Казимирова, больше нуждалась как раз азербайджанская сторона. В частности, звучали требования об отставке председателя парламента, вызванные тем, что он поставил подпись под протоколом. В Баку назревал кризис власти, однако выступление Гейдара Алиева, одобрившего действия Р. Гулиева, разрядило обстановку.

Значение Бишкекского протокола трудно переоценить, поскольку это один из первых серьезных шагов на пути к прекращению конфликта и решению проблемы. Хотя в этом документе содержался лишь призыв законодателей к исполнительным властям конфликтующих сторон прекратить боевые действия, его положения можно рассматривать как предоставление правительствам мандата на прекращение войны, в необходимости чего убедились все здравомыслящие политики, так или иначе связанные с урегулированием карабахской проблемы и реально влияющие на этот процесс.

Сразу же после подписания Р. Гулиевым Бишкекского протокола Г. Алиев поручил министру обороны Азербайджана М. Мамедову обеспечить прекращение огня. Поскольку армянские стороны заранее дали соответствующее согласие, Казимиров приступил к подготовке необходимого документа. Однако он вновь столкнулся с препятствиями со стороны азербайджанцев, которые опять потребовали, чтобы под протоколом стояла подпись вышеупомянутого Низами Бахманова как руководителя "азербайджанской общины Нагорного Карабаха". А это, как мы уже отмечали, противоречило всякой логике: ведь в его подчинении не было вооруженных формирований, которым он должен был отдать приказ о прекращении огня.

Российский посредник нашел очень удобный выход из сложившейся ситуации, предложив руководителям вооруженных сил Армении, Азербайджана и НКР в отдельности подписать идентичные письма, адресованные министрам иностранных дел и обороны России, а также на его имя как полномочного представителя президента РФ, в которых стороны заявляли о своей готовности в ночь с 11 на 12 мая прекратить огонь по всему фронту.

Три письма с идентичными текстами были получены в Москве: 9 мая из Баку, 10 мая из Еревана, 11 мая из Степанакерта. Вопреки всем пессимистическим прогнозам боевые действия были приостановлены в намеченный срок. Таким образом, в зоне конфликта наступило затишье, правда, после долгих пробуксовок. Руководство Азербайджана и лично Г. Алиев наконец отказались от намерений решить карабахскую проблему с помощью силы и приняли политическое решение перенести процесс урегулирования в политическое и дипломатическое русло. Необходимо отметить некоторые факторы, вынудившие Г. Алиева прекратить боевые действия:

■ в Баку начали осознавать, что при полном моральном и физическом разложении армии силовой метод решения вопроса бесперспективен и скорее приведет к более серьезным поражениям, нежели к успехам.

■ армия НКР уже продвигалась на север, и была очевидна опасность потери Гянджи, что обернулось бы настоящей катастрофой для Азербайджана и Г. Алиева лично, поставив под угрозу его власть, со всеми вытекающими последствиями.

■ Г. Алиев осознавал, что при продолжении боевых действий его нефтяная дипломатия не приведет к ожидаемым результатам, так как ни одна компания, ни одно государство не направят инвестиции в страну, находящуюся в состоянии войны.

Для выработки и подписания документа, подтверждающего намерения сторон и впредь сохранять перемирие, 16 мая 1994 года в Москве при посредничестве министра обороны РФ П. Грачева собрались руководители военных ведомств Армении, Азербайджана и НКР. Как писала пресса США, в самом начале переговоров П. Грачев в ультимативной форме потребовал, чтобы стороны приняли подготовленный текст, который практически не отличался от протокола, подписанного 18 февраля 1994 года. (Fuller E. // RFE/RL Research Report, 10 June 1994, Vol.3, No.23)

В ходе переговоров были согласованы некоторые вопросы, в частности о начале отвода войск с 25 мая 1994 года, что позволило бы подготовить плацдарм для дислокации разъединительных сил. По всей линии фронта планировалось разместить 49 постов наблюдателей, а для их охраны - два мотострелковых полка. Кроме того, удалось согласовать порядок финансирования разъединительных сил: Армения, Азербайджан и НКР должны были поровну покрыть 99% расходов, Россия - 1%. Стороны пришли к согласию в вопросе о составе сил по поддержанию мира, которые предполагалось комплектовать из войск стран СНГ. Фактически решение всех технических вопросов, связанных с контролем над соблюдением режима перемирия, можно однозначно расценивать как положительный сдвиг в процессе урегулирования не только карабахского конфликта, но и карабахской проблемы в целом.

Вместе с тем в достигнутых договоренностях, которым не суждено было стать реальностью, ОБСЕ и Минской группе не было отведено даже незначительной роли (что, может быть, и сказалось отрицательно на их реализации), хотя перед началом московской встречи Г. Алиев заявил, что считает необходимым участие представителей ОБСЕ на встрече министров обороны. (Напомним, что эти договоренности были достигнуты военными без участия дипломатов.) Если бы Армения или Азербайджан согласились выполнять решения, которые принимали без участия международных структур, то подверглись бы сильному давлению со стороны западных стран, в первую очередь США и других членов Минской группы ОБСЕ, поскольку было очевидно, что основной костяк сил по поддержанию мира в зоне конфликта будет обеспечивать Россия. А это противоречило интересам США и Турции. Так, министр иностранных дел Турции Хикмет Четин напрямую заявил главному советнику президента Армении Жирайру Липаритяну: "Турция всеми способами будет мешать осуществлению московских договоренностей". (Ступишин В. Указ. соч. С. 124)

В то же время между МИД и Министерством обороны России разгорелся новый скандал. Если П. Грачев заявлял, что разъединительные силы должны быть дислоцированы даже без участия представителей ОБСЕ, которые со временем могут присоединиться к этому процессу, то В. Казимиров доказывал, что в разъединительные силы следует включить и представителей других государств, а Россия не должна брать на себя обязательства по единоличному контролю над режимом прекращения огня. (Независимая газета, 17 мая 1994)

Однако эти разногласия практически не влияли на процесс переговоров, поскольку сразу же после согласования всех деталей итогового документа министр обороны Азербайджана отказался его подписывать и срочно вылетел в Баку. Этим шагом руководство Азербайджана фактически поставило под сомнение не только свою позицию относительно сохранения режима перемирия, но и спровоцировало новый виток напряженности, то есть перемирие, которое, по мнению посредников, больше всего нужно было Баку, осталось юридически не закрепленным. Не был предусмотрен механизм по контролю над прекращением огня. Отказ Азербайджана подписать соглашение, обязывающее карабахскую сторону не возобновлять боевые действия, можно было расценить как странный шаг, несмотря на недостатки данного документа относительно участия (вернее, неучастия) ОБСЕ в процессе контроля над режимом перемирия. Однако, как показали дальнейшие события, на то были довольно веские причины.

■ Как уже упоминалось, московские договоренности вызвали негативную реакцию со стороны западных партнеров России по Минской группе. Можно предположить, что министр обороны Азербайджана не подписал данный документ в связи с прямым давлением на власти Азербайджана со стороны США и Турции.

■ В Баку негативно восприняли не только факт перемирия, но и возможность размещения российских войск на территории республики. Председателя Милли Меджлиса Р. Гулиева, подписавшего Бишкекский протокол, обвинили в предательстве, а его поступок рассматривали как действие, направленное против независимости и территориальной целостности государства. (Армения: Проблемы независимого развития. С. 524)

■ В Баку и в Степанакерте не были довольны неопределенностью сроков между выводом войск с занятых территорий и размещением на них разъединительных сил.

■ Появились противоречия и внутри азербайджанской власти. В частности, руководство МИД не соглашалось с мнением председателя парламента и министра обороны, ратуя за то, чтобы любые силы, вводимые в регион, были бы под эгидой СБСЕ, а Г. Алиев даже публично опроверг сообщения о размещении российских войск. (Независимая газета, 19 мая 1994)

И в Армении идею о размещении в зоне конфликта российских войск восприняли неоднозначно. Например, высказывались мнения, что если этот замысел будет реализован, то силы по поддержанию мира способны легко трансформироваться в оккупационные войска и при таком развитии событий возможно возвращение Нагорного Карабаха под власть Азербайджана, а руководство страны полагало, что без размещения этих сил перемирие не станет реальностью. Одновременно власти республики считали, что на начальном этапе функции разъединительных сил могли выполнять только российские войска, хотя и участие ОБСЕ этом процессе не ставилось под сомнение. (Газета "Айастани Анрапетутюн" ("Республика Армения"), 6 мая 1994)

Руководство Нагорного Карабаха заявляло, что установление перемирия было не столько результатом посреднической миссии, сколько прямым последствием достижения равновесия сил. (Казимиров В. Указ. соч.)

Неоднозначно восприняли установление перемирия при российском посредничестве и другие члены Минской группы. Ее председатель, швед Ян Элиасон одобрил прекращение огня, а представитель США Джон Мареска высказал сомнение в успехе этой инициативы. (Christian Science Monitor, 3 июня 1994)

Было ясно, что западные партнеры России по Минской группе с ревностью отнеслись к достижениям Москвы в этой сфере, поскольку выходило, что одно государство оказалось более влиятельным, чем международная организация, ответственная за безопасность в регионе. Несмотря на то, что ОБСЕ практически не внесла свою лепту в установление перемирия, представители организации всячески подчеркивали приоритетную роль Минской группы в урегулировании, пытаясь реабилитировать ее влияние. О приоритетной роли ОБСЕ и МГ в данном процессе писал и госсекретарь США Уоррен Кристофер в своем письме, адресованном министру иностранных дел Армении. В частности, он ясно дал понять, что Россия (хотя она и играет важную роль в урегулировании проблемы), не обладает исключительными правами в этом отношении. Уоррен Кристофер сообщил также, что получил заверения азербайджанского руководства в том, что Баку не допустит размещения российских войск в зоне конфликта вне эгиды ОБСЕ, и призвал Ереван выступить с аналогичным заявлением. (US State Secretary W. Christopher's letter to Minister Papazian on Cease-fire, 2 June 1994. Архив МИД РА)

А по окончании московской встречи посол США в Азербайджане заявил, что любой план урегулирования карабахского конфликта, в том числе и российский, следует выполнять исключительно в рамках Минской группы, а размещать разъединительные силы в зоне противостояния необходимо под контролем международных наблюдателей. (Независимая газета, 24 мая 1994)

Председатель Минской группы, по всей вероятности, имея в виду непрочность установившегося перемирия, для активизации деятельности МГ предложил сторонам конфликта продлить перемирие еще на 30 дней и создать в зоне конфликта постоянную миссию ОБСЕ для наблюдения за режимом перемирия. Однако в письмах министров обороны Армении, Азербайджана и командующего Армией обороны НКР (9-11 мая) дата окончания перемирия не была обозначена. Фактически если бы стороны приняли предложения Яна Элиасона, то через месяц они могли бы отказаться продлить соглашение о прекращение огни. Россия расценила этот шаг председателя МГ как попытку перехватить посредническую инициативу. (Казимиров В. Указ. соч.)

Вместе с тем, несмотря на все пессимистические прогнозы, перемирие успешно соблюдалось и без юридически обязывающего к тому документа. Это свидетельствовало о том, что стороны конфликта, как говорилось в Бишкекском протоколе, "вняли голосу разума".

19 мая в Вене состоялось 20-е заседание Постоянного комитета ОБСЕ, где с докладом о ситуации в зоне конфликта выступил председатель МГ Ян Элиасон. Он заявил, что, по оценке руководителей сторон конфликта, мир стал как никогда достижим, необходимо общими усилиями интенсивно двигаться в этом направлении, а также выразил озабоченность по поводу того, что на московскую встречу не пригласили представителей МГ, подчеркнув, что без сотрудничества России и ОБСЕ прочный мир установить невозможно. В принятом заявлении Постоянный комитет ОБСЕ приветствовал установление перемирия, выразил свою поддержку сторонам конфликта и посредникам в их стремлении заключить окончательный договор о мире, а также высказался за дислокацию наблюдателей ОБСЕ в течение трех дней после подписания соглашения о перемирии (CSCE Documents, 20th Plenary Meeting of the Permanent Committee of the CSCE, 19 May 1994, OSCE Documents 1973-1997 on CD)

В русле укрепления этого процесса следует отметить совместное письмо министра обороны Армении С. Саркисяна, министра обороны Азербайджана М. Мамедова и командующего Армией обороны НКР С. Бабаяна (конец июля), которое они направили двум российским министрам - иностранных дел и обороны, а также председателю Минской группы Я. Элиасону и представителю президента России В. Казимирову. Авторы этого письма выразили свое намерение и впредь сохранять установленное в мае перемирие. По свидетельству тогдашнего советника президента Армении Ж. Липаритяна, этот документ был согласован и подписан без всякого посредничества. По нашему мнению, данное письмо свидетельствовало об укреплении доверия между сторонами конфликта, что сыграло свою роль в соблюдении перемирия и в дальнейшем. Как для посредников, так и для самих участников противостояния этот документ стал кульминацией процесса прекращения огня в зоне конфликта, да и сегодня его можно считать единственным в своем роде.

Таким образом, перемирие, установленное 12 мая 1994 года, сохраняется уже свыше 10 лет и уникально по многим параметрам. Во-первых, на сей счет нет ни одного юридически обязывающего документа. Во-вторых, перемирие сохраняется исключительно силами сторон конфликта, без наблюдателей или разъединительных сил, хотя периодически ОБСЕ проводит мониторинги вдоль линии соприкосновения вооруженных сил Азербайджана и Нагорного Карабаха. В-третьих, оно - первый шаг на пути к прочному миру.

К сожалению, на фоне воинственных заявлений о возобновлении вооруженных действий, звучащих в последнее время со стороны руководства Азербайджана, участились факты нарушения режима перемирия. Однако думается, авторы этих заявлений осознают бесперспективность возобновления подобных акций, тем более что накоплен большой и горький опыт решения карабахской проблемы с помощью силы.