Недавний визит Сопредседателей Минской группы ОБСЕ в регион вызвал в Баку шквал недовольства и жесткие эмоциональные комментарии. Для подхода к острым спорным проблемам Карабаха всё-таки предпочтительнее холодный рассудок и логика. Не повредят и объективное восприятие происшедшего, трезвый самоанализ, даже если это не очень приятно, что, правда, далеко не всем удаётся.

На первом плане мирного урегулирования - проблемы статуса Нагорного Карабаха (НК) и оккупации за его пределами районов Азербайджана, занятых армяно-карабахскими войсками в 1992-94 гг. (5 - полностью и 2 - частично). Одни требуют прежде всего убрать причину конфликта - решить проблему статуса, другие - устранить последствия, т.е. сначала освободить территории.

В ответ на требования статуса для НК Азербайджан ссылается на принцип территориальной целостности и обещает самую широкую автономию, но "потом". Баку всячески переключает внимание на проблему оккупации. Отсюда и явные "округления": оккупированных земель - до 20% территории страны; количества беженцев - до миллиона (будто 750 тысяч человек слишком мало). Оккупация служит и основным доводом для обвинений Армении в агрессии, хотя не всё тут так просто, не всё здесь чёрно-белое.

Проблема оккупации действительно болезненна. Это злокачественная опухоль войны, продукт её жестокой логики. Горячность некоторых армян, величающих эти земли "освобождёнными", явно неуместна. Но стоило бы проследить "генезис" оккупации - почему и как именно она возникла в ходе войны? Коснусь малоизвестной, но хорошо мне знакомой стороны разрастания оккупации - 4 года был близким свидетелем карабахского конфликта. Тем более что не всегда точны даже его исследователи.

В ходе военных действий стороны конфликта не раз, начиная с Железноводска (1991), получали возможность без потери лица ограничить, приостановить или вообще прекратить бои и перейти к политическому решению спорных вопросов. Немалый шанс дало бы открытие Минской конференции СБСЕ в июне 1992 г., но правительство А.Эльчибея выставило условие своего участия - уход армян из Шуши и Лачина. В итоге взамен сложился де-факто рабочий механизм - Минская группа, которую так яростно критикуют в Баку. Пора бы и разобраться, насколько реалистичным было то решение...

Вскоре Минская группа дважды по инициативе России призвала все стороны приостановить боевые действия (в июле 1992 г. - на 30 дней, в августе - на 60). Добиться этого не удалось: в первый раз Ереван и Степанакерт якобы не получили этого призыва из Рима и во время не ответили, а во второй раз, когда те согласились, пришлось необычайно долго, до весны 1993 г., "выбивать" согласие у А.Эльчибея. Но и получив, наконец, право назначить дату приостановки боев, итальянцы - тогдашние председатели Минской группы так и не воспользовались им из-за июньских событий в Азербайджане.

Ещё в январе 1993 г. представители президентов АР и РА на переговорах в Москве с участием России, США и Турции подготовили соглашение с прекращением боёв, но Баку вдруг дезавуировал вице-премьера АР Х.Гаджи-заде (это повторилось и в апреле).

Эти шансы остановить кровопролитие, как позднее и другие, были упущены. А в конце марта - начале апреля армяне захватили Кельбаджарский район. В резолюции 822 Совет Безопасности ООН потребовал немедленного прекращения всех военных действий и враждебных актов, а также немедленного вывода всех оккупирующих сил. На призыв России, США, Турции и председателя Минской конференции СБСЕ безотлагательно и в полном объёме выполнить эту резолюцию Ереван и Степанакерт ответили согласием, а Баку - молчанием, хотя был инициатором созыва СБ ООН и приветствовал его решения. Ясно, что там были за уход армян из занятых районов, но не ценой прекращения военных и враждебных действий. А можно ли было совместить уход армян и продолжение войны?

Из-за недооценки Минской группой приоритетности прекращения кровопролития Россия стала выдвигать миротворческие предложения и напрямую. С середины июня 1993 г. при нашем посредничестве Баку договорился с карабахцами прекратить сначала обстрел Агдама и Степанакерта, а затем наступательные операции, ракетно-артиллерийские обстрелы и воздушные бомбардировки в районах Агдама и Мардакерта на одну неделю. После проговора с Г.Алиевым 3 июля мы предложили продлить эту договоренность на месяц, до 4 августа, и распространить её на зоны Гадрута и Физули. Степанакерт был "за" с одной оговоркой (не мог оставить некоторые высоты и сёла), а и.о. министра обороны АР С.Абиев, несмотря на наши напоминания, вообще так и не ответил. В итоге бои возобновились, а 23 июля пал Агдам.

24 июля Баку и Степанакерт согласились прекратить наступательные операции, обстрелы и бомбардировки на 3 дня, а затем ещё на неделю. Условились также, что за это время "будет достигнута договоренность о встрече высших руководителей Азербайджана и Нагорного Карабаха". Эта формулировка потом кочевала из одного документа в другой, но Баку пошёл на такую встречу лишь в конце сентября.

При содействии России 18 августа 1993 г. стороны прекратили огонь на 5 дней, но последовал срыв, и азербайджанцы потеряли Физули и Джебраил. Г.Алиев тогда же публично признал, что азербайджанские части не раз нарушали прекращение огня, а Физули сдал глава районной администрации.

Возобновить перемирие на 10 суток удалось лишь 31 августа, когда войска армян уже захватили Кубатлы. Под нажимом Москвы и Еревана Р.Кочарян публично пообещал оставить этот город, но потом "замотал" выполнение обещания. Продлить прекращение огня удалось для встречи "представителей руководства Азербайджана и Нагорного Карабаха" А.Джалилова и А.Гукасяна в Москве 12-13 сентября, а на ней - до 5 октября. Затем сразу на месяц - до 5 ноября, но вскоре пошли "накладки". Инцидент 10 октября, в день вступления Г.Алиева на пост Президента АР, чуть не привёл к вспышке боёв. До своего срыва 21 октября это перемирие продержалось целых 50 дней. Армяне получили предлог для завершения захвата всего юго-запада Азербайджана.

Тщетными были наши попытки остановить кровопролитие и в конце 1993 г. Лично с Г.Алиевым и лидером карабахских армян Р.Кочаряном было согласовано прекращение огня с 17 декабря. Оба пообещали дать указания оформить его, но лишь из Степанакерта документ поступил в срок - в Баку почему-то тянули время. Каюсь в просчёте: удалось уговорить Р.Кочаряна приступить к прекращению огня "на джентльменской основе", не ожидая текста из Баку (ведь всё согласовано с первым лицом - выше некуда!). Лишь через три дня, вечером 19 декабря А.Джалилов и Н.Садыхов прислали совершенно непригодное послание, и пришлось всё отменять. Подоплёка этой "игры" - подготовка масштабного контрнаступления азербайджанских войск. 30 декабря на наше предложение новогоднего перемирия Степанакерт дал согласие, а Баку даже не ответил. Не было принято и предложение прекратить огонь 1 февраля, хотя Степанакерт и даже Ереван соглашались.

Лишь в мае 1994 г., перед лицом потерь, истощения и угрозы прорыва фронта в направлении Барды и Евлаха руководство Азербайджана само просило о прекращении огня, что позволило выйти на бессрочное перемирие, которому уже больше 10 лет. Парадокс - кое-кто считает теперь, что оно чуть ли не в тягость азербайджанской стороне.

Даже этот неполный перечень показывает, что главную ставку Баку делал на силовое решение конфликта, переоценивал свои возможности, прибегая к приостановке боёв лишь для передышки, перегруппировки сил или проведения президентских выборов в октябре 1993 г. Срывы прекращения огня, уходы от него, небрежный подход Баку к миротворческим инициативам позволяли армянам набирать очки и расширять оккупацию. Редко была конструктивной и его реакция на предложения посредников по переговорам: кроме блокирования Минской конференции СБСЕ, были отказы от встреч министров иностранных дел в Москве и Париже, от продолжения консультаций в Женеве и т.п.

Так что не одни армяне несут ответственность за эскалацию военных действий и оккупацию - она обоюдна. Не говорю, что равна, да это и невозможно измерить, но то, что обоюдна - бесспорно. И армянские стороны не были безупречны в выполнении обязательств и обещаний, "засиделись" на этих территориях, но негативный подход всё же больше был присущ не им. Вначале армяне сами не знали, как быть с "трофеями", и был шанс постепенно начать их уход с занятых земель, но бакинская дипломатия сразу стала настаивать также на Лачине и Шуше. Формула "всё или ничего" чаще подводит...

На днях И.Алиев заявил: "Армянская сторона всё ещё не выполнила 4 известные резолюции ООН с безоговорочным освобождением оккупированных земель". Но о "безоговорочном" освобождении говорила лишь резолюция 853. В остальных (822, 874 и 884) этого слова нет. Конечно, СБ ООН ритуально подтверждает свои прежние акты, но куда проще повторить это слово, чем подразумевать его. Объяснение его "пропажи" - в резолюции 884: там показано, кто не раз нарушал главнейшее в то время, сквозное, стержневое требование всех 4 резолюций - прекращение военных и враждебных действий. Без этого и не мыслилось освобождение территорий. Так из безусловного требования оно стало в итоге предметом переговоров. В 4 резолюциях остались и другие требования, своевременно не выполненные разными сторонами. Выполненных намного меньше.

Сейчас важно преодолеть две крайности: безоговорочное освобождение нереально, "земли за статус" - тоже явный перебор. Справедливее, логичнее и реалистичнее совсем иной ключ к решению проблем Карабаха - "территории за безопасность". По ходу захвата земель за пределами НК руководство армянских сторон твердило, что не претендует на них, а берёт их под свой контроль только, чтобы подавить огневые точки, отодвинуть военные действия от НК, обезопасить его жителей и т.п. И в самом деле, проблема освобождения земель гораздо естественнее связана с безопасностью НК, чем с его статусом. Логическая связь со статусом явно хромает. Размен "территории за статус" шла бы вразрез с линией самих армян, постоянно выступавших против предрешения вопроса о статусе, который должен быть решён Минской конференцией (в Лиссабоне и в других случаях): он оставил бы конференцию не у дел в части статуса либо "увековечивал" бы оккупацию до окончания конференции, которую даже неизвестно когда созовут.

Уход армян с этих земель и возвращение туда вынужденных переселенцев нужны вовсе не для возобновления военных действий. Поэтому вполне логична идея надолго демилитаризировать все освобождаемые районы (пока не найдёт решения проблема статуса НК). Освобождение земель, конкретные параметры их демилитаризации и, конечно, особые условия для Лачина и Шуши - всё это предмет переговоров. Переход к наиболее логичной рабочей формуле "территории за безопасность" означал бы также окончательные проводы двух идей-фикс, блокирующих сейчас любые сдвиги вперёд: как идеи "пакета", так и угроз силового реванша - начало реального продвижения в карабахском урегулировании не на словах, а на деле.