Практически в один день на Северном Кавказе произошло два события, которые как нельзя лучше демонстрируют опасность проведения там реформы местного самоуправления. В Ингушетии прошел митинг, где основные требования касались проведения границ республики. А в Кабардино-Балкарии активисты балкарских национальных движений выразили протест по поводу уже утвержденного парламентом нового деления республики на муниципальные образования. Поскольку реформа, при любых условиях, будет продолжаться, сейчас время уяснить, в чем именно состоят разворачивающиеся в двух северо-кавказских республиках конфликты и какие риски они в себе таят.

Ингушетия

Конфликт вокруг реформы местного самоуправления в Ингушетии был запрограммирован изначально. Для определения границ муниципальных образований, парламент должен был принять соответствующий закон, но он, в свою очередь, не мог быть принят, пока не утверждены границы республики. И если граница с Чечней вряд ли может вызвать конфликты (спор там может идти о судьбе одной-двух нефтяных вышек, но не населенных пунктов), то проведение границы республики на западе упирается в вопрос о Пригородном районе. Признавая, что Пригородный район не входит в число муниципальных образований Республики Ингушетия, депутаты Народного Собрания практически санкционировали бы нарушение Закона 1991 года о реабилитации репрессированных народов, который предусматривал и территориальную реабилитацию (до сталинской депортации чеченцев и ингушей земли Пригородного района входили в состав Чечено-Ингушской АССР). Поэтому прохождение закона о муниципальных образованиях, принятого в декабре в первом чтении, в настоящее время приостановлено.

Митинг 28 марта и явные попытки властей помешать его проведению указывают на достаточно серьезный внутриингушский конфликт, обострившийся в связи с муниципальной реформой. Поэтому важно понять, какие силы объединились в оппозиции действующему президенту республики Мурату Зязикову.

Движение "Ахки-Юрт", созданное сразу после осетино-ингушского конфликта 1992 года, ранее не участвовало в политической борьбе. Его руководители - в основном люди старшего поколения, представители семей, потерявших свои дома (а зачастую и кого-то из своих членов) в огне конфликта в Пригородном районе. "Ахки-Юрт" и сейчас не выдвигает политических требований, однако в нынешней ситуации может стать ведущим общественным движением республики, с учетом того, что исходно более влиятельное общенародное движение "Даймохк" в нынешней ситуации ведет себя достаточно пассивно (по нашим данным, один из лидеров "Даймохка" Хасан Атигов присутствовал на митинге 28 марта, но только в роли наблюдателя).

Однако важнее то, что инициатива "Ахки-Юрта" оказалась поддержана целым рядом фигур, уже не первый год принимающих участие в политической жизни республики. Таковых можно условно разделить на две группы:

1) Депутаты Народного Собрания - сторонники экс-президента Руслана Аушева. Это, во-первых, член Российской партии мира Магомед-Сали Аушев (Партия Мира прошла в ингушский парламент 7 декабря 2003 года, как считают, именно потому, что ее воспринимали в республике как "партию Руслана Аушева" - экс-президент был в ее федеральном списке). Во-вторых, это Аюп Гагиев, имевший значительное влияние в республике в определенный период правления Аушева и резко критикующий Мурата Зязикова, в частности, за ухудшающееся состояние нефтекомплекса. Общая проблема "аушевцев" в том, что они вынуждены постоянно апеллировать к авторитету экс-президента, но сам он в республиканских делах принимает довольно пассивное участие.

2) Оппозиция, сформировавшаяся во время правления Мурата Зязикова. Наиболее видный ее представитель - депутат Народного Собрания Муса Оздоев, не первый год обличающий коррумпированность республиканских властей. Оздоев имеет поддержку ряда депутатов Госдумы, близких к силовым структурам. Вместе с тем, в республике его положение достаточно противоречивое. С одной стороны, он является наиболее активным и последовательным критиком Зязикова и его окружения. С другой стороны, авторитетный в республике тейп Оздоевых на выборах 2002 года активно поддерживал Зязикова (Муса Оздоев после выборов год работал советником президента), и сейчас внутри этого тейпа нет единства по вопросу об отношении к республиканским властям. Родственные отношения в Ингушетии играют традиционно большую роль, и двойственная позиция тейпа Оздоевых является своего рода балластом для политического роста его представителя. Кроме того, неочевидно, что Оздоев имеет достаточные для серьезной политической деятельности источники финансирования. Тем не менее, в Ингушетии сегодня именно он ведет себя как наиболее последовательный критик власти, и в первую очередь именно он, из числа оппозиции, выступает в федеральных СМИ.

Наконец, еще одной заметной фигурой в среде ингушской оппозиции становится редактор единственной в республике оппозиционной газеты "Ангушт" Мурат Озиев. Он относится к числу ингушских интеллигентов "старой закалки" - работал журналистом в Грозном еще в 80-е годы, а во время Перестройки был одним из первых, кто заговорил о проблеме Пригородного района.

Таким образом, сформировавшаяся и консолидировавшаяся в Ингушетии оппозиция вряд ли имеет сегодня ресурс для "генерального сражения" с властями, однако, безусловно, способна консолидировать вокруг себя часть общества. По мере обсуждения проблемы местного самоуправления в Ингушетии - а таковое неизбежно будет продолжаться, поскольку федеральные законы не могут быть проигнорированы - оппозиция еще не раз получит основание для проведения митингов, подобных имевшему места 28 марта. Судьба Пригородного района так или иначе затрагивает любого ингуша, а тем более семьи, которые покинули его в 1992 году и с тех пор не могут вернуться (по неофициальным данным, сейчас в Пригородном районе Северной Осетии и Промышленном районе Владикавказа проживает около 20 тыс. ингушей - до 1992 года их было в три раза больше, да и те ингуши, что живут сейчас в Северной Осетии, найти работу могут в основном только в Ингушетии). Стало быть, тема эта дает и будет давать пищу для оппозиционных настроений. В условиях явного нежелания официального Магаса вести диалог с оппонентами (как нельзя лучше продемонстрированного попытками сорвать митинг), оппозиционные настроения в Ингушетии могут иметь неконтролируемое развитие.

Кабардино-Балкария

В этой северокавказской республике национальная, а именно балкарская тема вновь стала актуальной в 2004 году, в связи с вопросом о местном самоуправлении. Балкарцев в республике около 10%, и все "балкарские" районы находятся в горах и предгорьях. Первой конфликтной зоной стал поселок Эльбрус, находящийся в верхней части Баксанского ущелья - одного из трех ущелий, населенных бадкарцами. Республиканские власти планировали, в ходе реформы местного самоуправления, превратить этот поселок в город республиканского подчинения. На сходах балкарского населения поселка в этой связи неоднократно заявлялся протест. Причины тому было две. Во-первых, горнолыжный комплекс Приэльбрусья, при таком решении, перестал бы делать какие бы то ни было налоговые отчисления в бюджет преимущественно балкарского Эльбрусского района, в то время как других источников доходов бюджета в районе практически нет (в частности, "лежит" Тырныаузский горнообогатительный комбинат). Во-вторых - и это было, видимо, более важно - численность населения Эльбруса в несколько раз меньше минимального барьера численности, установленного для городов. Местное балкарское население опасалось, что, чтобы "подятнуть" Эльбрус к статусу города, республиканские власти будут способствовать заселению поселка некоренными жителями. В принятом парламентом Кабардино-Балкарии законе о муниципальных образованиях статус Эльбруса не определен, этот вопрос еще предстоит решить в текущем году.

Однако Эльбрусом дело не ограничилось. В день возрождения балкарского народа 28 марта ряд балкарских лидеров выступил с заявлением, в котором выражен протест по поводу закона "О статусе и границах муниципальных образований Кабардино-Балкарии". В заявлении выражается протест по поводу целого ряда решений, касающихся границ муниципальных образований в республике. Высказано недовольство так называемыми "межселенными территориями", отторжение которых от сельских муниципалитетов, как считают авторы обращения, будет способствовать бизнесу республиканских чиновников. Протест у авторов заявления вызывает также включение двух поселков с большой долей балкарского населения - Хасанья и Белая Речка - в состав Нальчика, то есть лишение их части "суверенитета". Наконец, в обращении поднимается вопрос о воссоздании предгорных балкарских районов, существовавших до депортации балкарцев в 1944 году: эта проблема актуальна, так как речь идет об удобных предгорных пастбищах.

Весьма примечательно, что заявление подписали балкарские лидеры, которые в последние годы считались лояльными президенту Кабардино-Балкарии Валерию Кокову - в частности, генерал Супьян Беппаев, руководивший балкарским движением в середине 1990-х гг. и затем открестившийся от "радикалов". Подпись Беппаева под заявлением заставляет думать о консолидации балкарских активистов. В политическом отношении такое развитие было бы вполне ожидаемым. Очередной президентский срок Кокова заканчивается зимой 2006 года, и источники, близкие к президенту, единодушны в том, что он не будет претендовать на продление своих полномочий. Подготовка кандидатур для утверждения Владимиру Путину будет, безусловно, включать в себя процесс торга полпреда с республиканскими элитами. Балкарцы, в силу своей относительной малочисленности, вряд ли могут претендовать на "место под солнцем", однако, стремятся занять позицию, в которой они смогли бы как-то влиять на политический процесс. В этом смысле непродуманные решения по местному самоуправлению становятся для некоторых балкарских политиков незаменимым средством для консолидации сторонников.