Ведущая финская газета "Хельсингин Саномат" со ссылкой на Финское информационное агентство (STT) опубликовала 4 апреля сообщение о том, что финский депутат Европарламента Ари Ватанен обратился к президенту Финляндии Тарье Халонен c призывом поднять во время празднования Дня победы в Москве вопрос о возвращении Карелии, а также о жертвах сталинизма. Газета приводит слова Ватанена о том, что оборотной стороной ниспровержения фашизма, стало усиление сталинского террора, и об этом нельзя забывать. По мнению Ватанена, московские торжества могли бы стать прекрасной возможностью для того, чтобы затронуть многие проблемы, уходящие корнями в историю, такие как "карельский вопрос". По мнению Ватанена у двух демократических стран должна быть возможность обсудить этот в прошлом несправедливо решенный и до сих пор не проясненный вопрос. "Карельский вопрос все равно придется ставить перед Россией рано или поздно, - заявил Ватанен. - Этого требует обычная справедливость. Мы не сможем вести человечество к лучшему будущему, если в политике все вопросы будут решаться только с позиции силы".

Другая влиятельная финская газета "Турун Саномат" опубликовала 4 мая большую статью "Юкка Таркка: выбор Финляндии был военно-политическим, а не идейным", в которой доктор политологии Юкка Таркка излагает свое видение роли Финляндии во Второй мировой войне и приходит к ошеломляющему выводу. Он считает, что финский президент должен заявить о том, что Финляндия не проиграла войну, а вышла из нее победителем, причем эта победа имеет большее значение для демократии, чем победа России. Вот как об этом пишет Таркка: "С точки зрения своей философии, Финляндия не находилась на той стороне, победу над которой собираются праздновать в Москве. Финляндия находилась на своей собственной стороне. Посредством отдельного мира Финляндия добилась отдельной победы. Поэтому финским представителям не стоит "прижиматься к стенке" на московских торжествах. Нам нужно показать другим, что наша победа - это совсем не то же самое, что победа советской системы. В результате нашей победы демократия наступила сразу же, а в России лишь спустя полстолетия, если вообще наступила".

Какую же аргументацию приводит Таркка в защиту своей позиции? Вот развернутая цитата из его статьи.

"Вторая мировая война началась с того, что сталинский СССР заключил пакт с гитлеровской Германией, а затем они сообща разгромили Польшу. Тремя месяцами позже Финляндия оказалась втянутой в "Зимнюю войну". Финляндия оборонялась и делала это в одиночку. То была настоящая "отдельная" война. Сталин был агрессором и союзником Гитлера. "Война продолжения" (1941-1944 гг., - прим. ИА REGNUM) - это более тонкий вопрос. Легко понять, почему русские не соглашаются с трактовкой "отдельной" войны Финляндии - ведь финны были их противниками. В Финляндии было много немецких войск. Финны принимали участие в блокаде Ленинграда. Это участие было пассивным, однако оно все-таки было. И тем не менее, мнение русских не может опровергнуть финскую точку зрения на свою войну. Фактов в поддержку "отдельной" войны больше, чем тех, которыми русские пытаются их опровергнуть.

Принимая решения, Финляндия руководствовалась исключительно собственными интересами. Помощь принималась тогда, когда она предлагалась. О помощи просили тогда, когда из-за вторжения Советского Союза эта помощь была необходима. Мурманская трасса не была перерезана, и участия в бомбежках Ленинграда финны не принимали, не смотря на все просьбы немцев. Парламент действовал на протяжении всей войны, в отличие от Германии и ее союзников.

Союзнические отношения с Германией, оформившиеся после того, как президент Финляндии Ристо Рюти направил письмо Риббентроппу, просуществовали лишь в течение лета 1944 года. После расторжения союзнического договора война со стороны Финляндии была, без всякого сомнения, "отдельной". Советский Союз обращался с Финляндией совсем не так, как с союзниками Германии, главным образом потому, что оборонительные действия финнов воспрепятствовали оккупации страны. На заключительном этапе войны и сразу же после ее окончания у СССР была возможность захватить Финляндию, как это произошло с восточной частью Германии и ее союзными государствами. Однако этого сделано не было. Отдельная война завершилась отдельным миром.

С точки зрения празднования Дня победы Москва не видит большого смысла в таком термине, как "Война продолжения". Среди участников празднования будут те страны, которые после победы в течение нескольких десятилетий страдали от советской диктатуры. А также там будут другие страны, например, Финляндия, в которых демократия была до войны и которые сумели сохранить ее после.

Проблематичность московских торжеств заключается не в трактовке характера Второй мировой войны, а в том, какое содержание Россия вкладывает в празднуемую ей победу. Она заявляет, что это была победа демократии, свободы и прав человека. Однако для многих соседних с СССР стран эта победа означала нечто прямо противоположное. Ту государственную систему, которую советские танки принесли в союзные с Германией страны, называют демократией только в мире коммунистических снов.

Финляндия представляла собой уникальное явление среди других стран, участвовавших во Второй мировой войне. Здесь демократия, свобода и человеческое достоинство привели к заключению отдельного мирного договора задолго до того, как день победы пришел в Москву, Лондон и Вашингтон. Финская коммунистическая партия была легализована уже осенью 1944 года. С этого времени Финляндия снова стала подлинно демократической страной - за полгода до окончания большой войны. За два месяца до окончания Второй мировой войны в Финляндии уже прошли многопартийные выборы, на которых партии, представлявшие демократию западного типа, набрали две трети голосов.

Те жертвы и страдания, которые Советский Союз перенес во время Второй мировой войны, дают ему право считать себя победителем в этой войне. Однако это была победа одной диктатуры над другой. Половина континента, включая территорию самого СССР, в течение полувека оставалась во власти кровавого террора. Свобода и демократия стали возможны в Европе лишь после падения советской диктатуры. Только тогда настал настоящий день победы - победы демократии, свободы и прав человека.

После этого становится понятным, почему все страны Балтии решили не посылать своих президентов на торжества в Москву. Россия, как в старые времена, "задирает нос кверху", подчеркивая тем самым, свое желание отпраздновать победу советской диктатуры, а не крушение диктатуры фашистской. Россия, похоже, снова претендует на то награбленное добро, которое Советский Союз захватил в результате победы в той войне.

На московских торжествах Финляндия будет находиться в двояком положении, как впрочем случалось уже не раз. В той войне она добилась своей самой главной цели - сохранила независимость, хотя и оказалась на стороне проигравших. Советский Союз стал для Финляндии источником страданий во время войны и причиной унижения после войны. Однако более мудро будет все-таки ехать на торжества, чем отказываться от участия в них. Многое будет зависеть от того, что и как будет говорить там президент Тарья Халонен. После ее парижского выступления за это можно не беспокоиться", - уверенно заявляет Юкка Таркка.

Тема политических последствий Второй мировой войны активно обсуждается во многих финских СМИ. 2 мая в "Хельсингин Саномат" была опубликована большая статья Саски Снеллман под заголовком "Время холодного мира". Главная мысль статьи заключается в том, что для стран, попавших под влияние Советского Союза, включая восточную часть Германии, послевоенный период был ничем не лучше, а может быть даже хуже, чем годы самой войны.

Газета приводит воспоминания 83-летнего Эгона Бахра, которому в августе 1945 было 23 года и который был тогда солдатом Вермахта: "Услышав 9 мая по радио, что Гитлер мертв, Германия сдалась и война окончена, я не мог думать ни о чем, кроме того, что - слава богу - я остался в живых. Было чувство, что мы освободились от угрозы и насилия, однако я даже не мог себе представить тогда, что будет означать эта свобода".

Со ссылкой на другого очевидца тех событий, 78-летнюю немку Эльзу Вагнер, газета пишет о том, что после окончания военных действий в Берлине туда начали стекаться тихие и мрачные люди из восточных областей Германии, которые принесли с собой рассказы о жестокостях Красной армии: убийствах, грабежах и изнасилованиях. "Германия заявляла, что покончит с азиатскими недочеловеками, - пишет автор статьи, - и вот эти азиаты входят в Берлин. Сначала прибыли элитные войска. Эльзе было сказано, что их не следует бояться. Однако пришедшая вслед за ними вооруженная лавина прокатилась по городу как цунами".

Говоря о политической ситуации в послевоенной Европе, газета пишет: "Сталин обещал демократию и право на самоопределение, однако вскоре стало ясно, что он имел в виду демократию, управляемую из Москвы". Газета делает исторический обзор послевоенной европейской истории в таких выражениях: "В 1953 году советские войска твердой рукой усмирили рабочую демонстрацию в Восточном Берлине. Три года спустя подобное наведение порядка повторилось в Венгрии, а в 1968 году в Праге".

Говоря о 1970-х годах, газета пишет: "Когда стало понятно, что война в традиционном смысле этого слова не может иметь победителя, определенные силы начали обдумывать новые способы ведения войны. Западно-германская террористическая организация RAF начиналась как движение радикального студенчества, но в начале 1970-х превратилась в орудие грязной войны, унесшей за 20 лет около сотни человеческих жизней. Осудившие нацизм и еврейские погромы радикалы объединились с советскими и арабскими террористами, - настаивает газета. - После рассекречивания некоторых архивных документов выяснилось, что ГДР самыми разными способами поддерживала террористов из RAF". Подводя итог, Саска Снеллман патетически заключает: "Берлин пережил войну, изоляцию и социализм. Настанут ли наконец теперь мирные времена?".