Южный Кавказ входит в полосу крупных политических пертурбаций, которые могут кардинальным образом видоизменить существующую региональную палитру. 5 января в Грузии, а затем 19 февраля в Армении пройдут президентские выборы, исход которых сложно сегодня прогнозировать. Политические процессы в обеих странах развиваются с калейдоскопической быстротой, и если интрига в Армении назревала давно, то Грузия явно преподнесла аналитическому сообществу большой сюрприз. Не беремся однозначно судить о взаимосвязи процессов в этих двух странах, но ясно одно - статус-кво с четко расчерченными разделительными линиями, сложившийся в регионе в результате балансирования сфер и масштабов влияния России и США, может быть нарушен.

Американская стратегия по усилению пояса влияния Баку-Тбилиси-Анкара привела к чрезмерному дисбалансу. Несмотря на все старания Вашингтона, влияние Турции, ставшей за последние годы крупнейшим фактором в регионе - в политическом и экономическом плане - просто зашкаливает, особенно на фоне затравленного теми же американцами Ирана. Дальнейшее сохранение статус-кво на Южном Кавказе при усугубляющихся проблемах США в Ираке и на Ближнем Востоке может привести к прямому диктату Турции в определенных вопросах, в том числе касающихся Южного Кавказа. Первый публичный выплеск американо-турецкого противостояния был зафиксирован после принятия комитетом Конгресса США резолюции по армянскому геноциду. Турецкая сторона после этого мгновенно активизировала свои действия против курдов, населяющих север Ирака, а также пошла на такой шаг, как отзыв посла из Вашингтона. Стало очевидно, что предвыборная Америка явно ослабила хватку в регионе. Позиции США стали еще более шаткими после демарша Москвы против планов Пентагона по расширению ареала размещения систем противоракетной обороны на Восточную Европу, вылившегося в наложение моратория на участие РФ в ДОВСЕ. На этом фоне весьма симптоматичными были сообщения о деталях визита министра обороны РФ Анатолия Сердюкова в Армению, согласно которым Москва планирует укомплектовать свою военную базу в Гюмри ракетными комплексами С-400. По некоторым данным, до нового года Армению посетит еще более высокий гость из Москвы.

То есть вторым объективным результатом американской активности на Южном Кавказе стала гонка вооружений, а именно безмерные затраты на вооружение Азербайджана и Грузии и скопление фактически всего регионального военного потенциала России в Армении. Ситуация усугубляется нарастающей военной риторикой Баку по части карабахской проблематики и перманентными вылазками грузинских подразделений в зоне конфликта с Абхазией. Очевидно, ситуация тяготеет к разрядке еще и по причине приближения 10 декабря - развязки переговоров по косовской проблеме, исход которых, вне всякого сомнения, повлияет на ситуацию на Южном Кавказе.

События в Грузии и Армении развиваются во временном аспекте практически параллельно. Но если отличительной чертой армянского внутриполитического противостояния является ее двуполярность - поддерживаемая США разношерстная оппозиционная команда против завязанной на военно-политическом влиянии России команды президента, то в Грузии наблюдается нечто кардинально противоположное. Здесь идет борьба за то, кто усерднее будет проводить американскую политику. Стоит рассмотреть политическую ситуацию в двух республиках Южного Кавказа по отдельности.

Грузия

Грузия еще раз доказала, насколько страны региона подвержены внешнему влиянию, и как бессмысленно в связи с этим рассматривать ситуацию в этих странах через призму различного рода социологических опросов. Местный менталитет диктует своеобразное отношение к своим правителям. Их могут уважать и поддерживать не за политическую дальновидность, не за решения, от которых зависит судьба страны и ее народа, не за то, что те являются олицетворением государственности и гарантами безопасности. Мало кто в Армении и Грузии верит в такие идеалы. Определенная, не малая часть населения, может благосклонно относиться к лидеру, к примеру, за то, что он оказался в нужный момент в нужном месте, был в определенный момент проворнее своих оппонентов, безжалостнее к ним и т.д. Среди лояльно настроенных к действующей власти граждан велика и доля тех, кто нуждается в относительной стабильности. Это в массе своей люди среднего достатка - чиновники и бизнесмены. Исходя из вышесказанного, любой региональный лидер тут же теряет всякую поддержку, когда растворяется миф о его всесильности, а стабильность испаряется по мере нарастания инспирированного из-за границы протеста. Президент Саакашвили, чей рейтинг поддержки среди населения по различным данным колебался в районе 30-40%, и который практически не имел конкурентов на политической арене Грузии, неожиданно стал очевидцем массовых акций протеста и был вынужден реагировать на различные ультиматумы. Саакашвили был вынужден прибегнуть к крайне непопулярным методам воздействия на собственное население, а позднее предпринял попытку доказать, что был в курсе готовящихся акций. Такие подходы не могут быть приняты и прощены грузинским населением.

Первые же выступления грузинской оппозиции продемонстрировали, что Саакашвили находится в растерянности. После многодневного молчания он выступил с совершенно неадекватными речами, чем еще больше разогрел ситуацию. В конце концов, Саакашвили практически удовлетворил требования своих оппонентов.

Грузинский президент вписал свое имя в современную историю как деятель, разрушивший и без того хрупкие надежды на возможность становления полноценных государств в этом регионе. Все действия грузинского президента были подчинены созданию институциональных основ влияния США в Грузии, то есть уничтожению суверенитета этой страны. Это в определенной мере подточило позиции соседних стран, усложнило для них задачу внешнеполитического маневрирования.

Интересно было прослеживать механизмы, по которым весь пафос последних грузинских событий, в конце концов, проецировался против России. Понимая, что ни один рядовой грузин не поверит в заговорщические мотивы экс-министра иностранных дел Зурабишвили или экс-госминистра по урегулированию конфликтов Хаиндрава, а также в то, что эти политики "сверяют" часы с Москвой, Саакашвили, тем не менее, озвучивал такие идеи. В данном случае он действовал так, как от него и ожидали в Вашингтоне. По сути дела, Саакашвили готов причислить к агентам российского влияния весь грузинский народ, лишь бы американцы не засомневались в его лояльности. Грузинский президент как истинный сын американской корпоративной культуры, старается быть до конца и без остатка преданным работодателю. Даже куратор Грузии - сотрудник Госдепа Мэтью Брайза и тот не выдержал этого театра абсурда и заявил, что сомневается в столь широких возможностях российской стороны.

Между тем, в конечном итоге, оппозиционные выступления в Тбилиси, инициированные бывшим министром обороны Окруашвили и олигархом Патаркацишвили, пока еще не привели к каким-либо значительным переменам внутри самой Грузии, если к таковым не отнести замену Ногаидели на Гургенидзе, но уже кардинальным образом накалили и без того высокий градус грузино-российской полемики.

Очевидно, цель всей этой кампании была одна - дестабилизировать ситуацию в Грузии, создать новую ситуацию, еще более некомфортную для России, еще более небезопасную для Абхазии и Южной Осетии, еще более резонирующую с предвыборной обстановкой в Армении. Ясно, что судьба самого Саакашвили, впрочем, как и Окруашвили с Патаркацишвили, в данном случае интересует американцев, да вообще кого-либо, в последнюю очередь.

Армения

Дальнейшая политическая судьба президента Армении Роберта Кочаряна и официально объявленного преемника, премьер-министра Сержа Саркисяна не может не беспокоить Россию. После вывода военных баз из Грузии, армянская территория стала последним плацдармом российского военно-политического присутствия в регионе. Армения - важное звено ОДКБ, замыкает зону ответственности блока, которая тянется от Средней Азии до Белоруссии.

В республике явственно ощущается нарастание протестных настроений, главным катализатором которых стал первый президент Левон Тер-Петросян. Первый президент словно ожидал завершения конституционного срока правления действующего президента Роберта Кочаряна, чтобы выйти из политического забвения и обрушиться на власть с многочасовыми лекциями о преступном и грабительском характере действующего режима. Почему Тер-Петросян не делал этого раньше? Вот главный вопрос. Считал ли Тер-Петросян, что не может быть политическим оппонентом президента Роберта Кочаряна, который возглавил Армению с легкой руки самого Тер-Петросяна? Между ними существовал пакт о ненападении? По всей видимости, ситуация обстоит иначе.

Левон Тер-Петросян четко просчитал ту особенность местного менталитета, о которой говорилось выше. Политик с уровнем доверия в 2-3%, он прекрасно осознает, что единственный его шанс - ярко выраженный общественный протест. Эффективно разыгранный общественный протест позволит Левону Тер-Петросяну доказать призрачность внутриполитической стабильности, которая и является главным коньком Кочаряна и его команды. Главная задача президента Кочаряна передать по наследству своему преемнику Сержу Саркисяну именно эту стабильность. Если в момент передачи данное наследие испарится, то у Сержа Саркисяна не будет ни единого шанса на избрание. А такой сценарий более чем возможен.

Феномен политической стабильности в Армении тесно увязан с проблемой урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Стабильность в Армении в глазах обывателя - есть гарантия невозобновления конфликта. Таким образом, дальнейшая активность Тер-Петросяна должна вызвать из лагеря властей единственный вопрос - каким образом он намерен строить свои отношения со Степанакертом и Москвой, и что произойдет, если предложенные варианты не устроят эти стороны?

На состоявшихся в этом году президентских выборах в Нагорном Карабахе победу одержал человек, полностью и беззаветно преданный действующему руководству в Ереване. Левон Тер-Петросян с его примиренческой позицией, а также с тезисами, нацеленными на разъяснение неизбежности диалога с Анкарой и Баку - партнер крайне неудобный для властей в Нагорном Карабахе. Еще более неприятный партнер Левон Тер-Петросян для Москвы. В своем последнем обращении к народу первый президент попросил дать ему три года президентства, после чего будут назначены новые выборы. Возникает вопрос, почему именно три года, и что может сделать за эти три года Левон Тер-Петросян. Такого срока может хватить на достижение всего двух целей - либо уничтожение властной вертикали и сложившихся институтов государственности, либо внедрение новых акцентов во внешней политике. Ясно, что за три года инициировать какие-либо реальные изменения в социально-экономической жизни граждан будет очень сложно, невозможно, учитывая ту ситуацию, в которой пребывает республика.

Таким образом, Левон Тер-Петросян идет к власти не для народа, а для того, чтобы создать новые условия - внутренние и внешние. Это на сто процентов реваншистская позиция. С другой стороны, ясно, что первый президент никогда не пошел бы на эти шаги, опираясь исключительно на потенциал своего окружения - чиновников среднего пошиба, функционеров десятилетней давности и т.д. Внешняя поддержка очень явно чувствуется во всех деталях, которыми обставил свой возврат в политику первый президент Армении - от оформления сцены, на которой он выступает, до риторических приемов.

Левон Тер-Петросян специально обозначил, что в Армении не будет "цветной революции", прекрасно осознавая, что вокруг данного словосочетания уже на фонетическом уровне созданы очень неприятные ассоциации. Тер-Петросян говорит исключительно о задачах внутренней повестки, практически не затрагивая сложнейшую внешнеполитическую картину. Первому президенту на данном этапе крайне нецелесообразно затрагивать тему отношений с Россией, с Ираном, озвучивать рецепты урегулирования проблем с турецкими соседями. Последние события в Грузии могут сыграть для Левона Тер-Петросяна двойственную роль - это и своеобразная заглушка, не позволяющая международной аудитории вникнуть в суть происходящих в Армении событий, а с другой стороны - мощный резонирующий фактор, действующий внутри самой Армении.

Что касается главного оппонента Левона Тер-Петросяна - премьер-министра Армении Сержа Саркисяна, то последнему необходимо предпринимать срочные меры, поскольку замедление, а тем более неумелое комментирование действий Тер-Петросяна, наполненные сарказма и совершенно нелогичные обвинения, ведут премьер-министра куда угодно, но только не к президентскому креслу. Армянская общественность сегодня поглощена полемикой этих двух лиц исключительно по вине самого Саркисяна, который посвятил ключевое событие в жизни Республиканской партии Армении - решающий съезд, где впервые в своей истории партия выдвинула своего кандидата (Сержа Саркисяна) на пост президента - "разбору полетов" Тер-Петросяна, чем окончательно доказал серьезность шансов последнего.

Манера выстраивания внутриполитической стратегии дуэтом Кочарян-Саркисян, предусматривающая саркастический и крайне неуважительный подход ко всем, кто не состоит в их команде, может в данном случае сыграть против них. Президент Армении за время правления выстроил систему, лишенную каких-либо гуманистических основ, жесткую и лицемерную, а потому неспособную на конструктивную и честную борьбу с инородной системой. Честной борьбы в Армении не будет. Текущая ситуация ведет к двум вариантам развязки - либо смена власти до февральских выборов, либо тотальная ломка электоральных механизмов масштабным применением административного ресурса и коллапс государственной системы.

Проводя заключительную параллель между Арменией и Грузией, можно с уверенностью отметить следующее. Если для Михаила Саакашвили предстоящие президентские выборы - это первый и последний шанс доказать своему народу, что он отныне не является марионеткой США, то для Сержа Саркисяна - это шанс доказать, что Армения сама по себе не является опереточным образованием и марионеткой какой-либо страны. И Саакашвили и Саркисяну удастся добиться этого только в том случае, если они сами верят в это. В противном случае их ждет жесточайшая обструкция.

Виктор Якубян - эксперт по проблемам Южного Кавказа