Провозглашение косовскими властями независимости бывшего автономного края и парад признаний нового государства на Балканах стали главным событием этой недели, расколовшим мир на два лагеря. Сегодня уже ни для кого не секрет, что во главе двух полюсов стоят США и ЕС, с одной стороны, и Россия - с другой. А одним из наиболее часто используемых политиками и политологами в эти дни терминов является слово "прецедент".

Напомним, что впервые об универсальности косовской модели решения конфликтов заявил президент России Владимир Путин на встрече с канцлером Германии Ангелой Меркель 21 января 2007 года. Далее последовала длинная череда недовольных заявлений со стороны официальных лиц США, Евросоюза и международных организаций об уникальности ситуации в Косово и неприменимости данной модели решения диспутов по отношению к другим сецессионным конфликтам. Москва и подконтрольные ей псевдогосударственные образования на территории Молдовы, Азербайджана и Грузии отвергали аргументы Запада, обвиняя его в двойных стандартах, и настаивали на принятии косовского варианта в качестве прецедента.

Правда, из этого ряда несколько выделялись армянские дипломаты, поведение которых классически подходилo под поговорку "и хочется, и колется" - понимая бессмысленность полемики с Западом, Ереван, в то же время, не мог расстаться с мечтой признания за косовской моделью международного прецедента. Одновременно с этим, Армении, опасающейся гнева российских покровителей, не даёт покоя искушение поскорее самой признать независимость Косово, дабы уравнять ситуации в Косово и Нагорном Карабахе. Попытка Вардана Осканяна по-своему интерпретировать тезис об отсутствии прецедента, вкладывая в него при этом свой смысл, представляет собой, скорее, стремление сохранить лицо как перед Западом, так и перед внутренней аудиторией.

Забегая вперёд, отметим, что в отличие от Армении достаточно независимо повёл себя Азербайджан, отвергнув признание Косово. И дело не только в опасении самому разделить в будущем судьбу Сербии. Баку подчеркнул тем самым приверженность страны международному праву и продемонстрировал всему миру верность принципам, а не важность ублажения союзников и партнёров по энергетической безопасности и борьбе с международным терроризмом.

Возвращаясь к хронологии диспута вокруг прецедентности косовской модели, следует выделить также сенсационное заявление Владимира Путина (1), сделанное им 14 февраля в Кремле. Подвергнув критике западные государства за применение двойных стандартов, Путин поставил в один ряд непризнанные Абхазию, Южную Осетию, Приднестровье и... Северный Кипр (ТРСК, признанную только Турцией). Нагорный Карабах среди самопровозглашённых республик Путиным упомянут не был. Что бы это могло означать? Означает ли это, что у Нагорного Карабаха нет вообще никаких шансов на гипотетическое признание миром в отдалённом будущем своей независимости или же, наоборот, означает ли это, что вопрос с Нагорным Карабахом уже решён настолько определённо, что он перестал быть спорным? Учитывая, что слова Путина вызвали ликование как в Ереване, так и в Баку, следует полагать, что однозначного ответа на этот вопрос нет.

Девятнадцатого февраля, в двадцатилетнюю годовщину печально известного заседания Облсовета НКАО Азербайджанской ССР посольство США в Азербайджане распространило весьма странное заявление (2), которое требует детального текстового анализа. Заявление начинается с оптимистической ноты, заверяющей Азербайджан, что "Косово отличается своей спецификой и не создаёт прецедента для других регионов, в том числе Нагорного Карабаха". Однако далее следуют предложения, в которых можно заметить определённый (и довольно тревожный для Баку) подтекст. С одной стороны, в заявлении говорится, что "Косово управляется условиями специальной резолюции [резолюция 1244 СБ ООН], принятой для помощи в определении будущего статуса. Резолюция предусматривает также возможность независимого статуса Косово посредством политических процессов".

А с другой стороны, относительно Нагорного Карабаха в заявлении говорится следующее: "Наша политика остаётся неизменной. США, признавая территориальную целостность и суверенитет Азербайджана, является сторонницей мирного и согласованного урегулирования конфликта. В то же время, заявляем, что будущий статус Нагорного Карабаха должен быть определен путём международных переговоров".

Будущий (теперь уже состоявшийся) статус Косово, решённый "посредством политических процессов", и будущий статус Нагорного Карабаха, определённый "путём международных переговоров"... В чём разница?

Учитывая, что резолюция 1244 СБ ООН также предусматривала сохранение территориальной целостности Сербии (все мы стали живыми свидетелями того, как в мире относятся к обещаниям и резолюциям) и убедившись теперь уже в том, к какому статусу бывшего автономного края привели эти политические процессы, остаётся только спросить, какая разница между "политическими процессами" и "международными переговорами" и где гарантия, что заверения в признании территориальной целостности и суверенитета Азербайджана окажутся неподвластны ходу "международных переговоров"? Не появится ли лет через 15 ещё один ахтисаари, который поставит на стол переговоров документ, перечёркивающий международные резолюции и обещания? Увы, такой гарантии никто не даёт.

В заключении, авторы заявления почти в угрожающей форме предупреждают, что "все попытки военного решения или решения, выходящего за рамки компромисса, могут поставить под угрозу мир и стабильность в Кавказском регионе". Это следует интерпретировать так, что военный путь решения объявляется со-председателями МГ ОБСЕ априори незаконным и недействительным, а в случае отсутствия компромиссов (чего, скорее всего, и следует ожидать), окончательное решение по статусу провинции будет выработано посредством МЕЖДУНАРОДНЫХ (а не двусторонних) переговорoв и спущено двум президентам сверху. Это означает, что решение будет принято сверхдержавами, a в условиях вполне предсказуемого отсутствия компромиссов на микро-уровне, оно будет только навязано. Как и произошло в случае с планом Ахтисаари. Ведь успокаивая Азербайджан заверениями о признании его территориальной целостности и неприменимости косовского сценария по отношению к Нагорному Карабаху, никто из со-председателей ни разу до сих пор нe заявил, что будущий статус этой оккупированной Арменией азербайджанской области будет определён исключительно в рамках международных границ Азербайджана! Никто!

Наконец, в тот же день подозрения Баку ещё больше развил официальный представитель Госдепартамента США Шон Маккормак, не упомянувший Нагорный Карабах в своём предостережении России от сравнения Абхазии и Южной Осетии с Косово, подчеркнув, что подобные сравнения только "развивают сепаратистские настроения в этих областях". Частично такую забывчивость можно списать на то, что Владимир Путин действительно не упомянул Нагорный Карабах, отвечая в Кремле пятью днями ранее на вопрос немецкой журналистки. А если бы упомянул? Распространил бы Маккормак характеристику "сепаратизма" на эту провинцию? Однозначно ответить трудно, однако не следует забывать, что ни разу ещё представители Госдепартамента США не назвали режим в Ханкенди сепаратистским, устремления которого не следует поощрять.

Игра слов и постоянные увиливания американцев от ясного и недвусмысленного ответа порождают атмосферу недоговорённости между двумя партнёрами по стратегическому сотрудничеству. А маленькие недоговорённости могут привести в будущем к большому недоверию. В Вашингтоне должны отчётливо осознaвать, что все эти маленькие детали не остаются незамеченными в Баку.

(1) Путин о проблеме Косова: Зачем же поощрять сепаратизм? http://news.bigmir.net/article/world/23198/

(2) Посольство США в Азербайджане: "Косово отличается своей спецификой, и не создает прецедента для других регионов, в том числе, Нагорного Карабаха" http://www.day.az/news/politics/108658.html