9 апреля на пленарном заседании Государственная дума РФ приняла во втором чтении законопроект "Об опеке и попечительстве". Законопроект "Об опеке и попечительстве" был внесен в Госдуму еще в 2005 году, затем направлен на доработку и принят в первом чтении только в ноябре 2007 года. Изменения, которые предполагалось внести в ряд законов, в том числе в Семейный кодекс РФ, вызвали бурную реакцию общественности. В частности, предусматривалось ввести запрет на негосударственные учреждения для детей, оставшихся без попечения родителей. Однако и принятие законопроекта в нынешнем виде вызвало бурную реакцию общественности и экспертов.

Свое видение проблемы корреспонденту ИА REGNUM представила кандидат психологических наук, специалист по сопровождению приемных семей Виктория Шмидт.

"Государство стремится сократить количество учреждений общественного воспитания - на это есть немало резонов: экономических (содержание учреждений дорого), политических (де-институционализация - плюс к имиджу страны и вновь избранного президента) и социальных (государство стремится перестроить социальную политику в направлении оптимизации ресурса семьи - а потому именно на семью должна упасть ответственность за воспитание детей, а не на учреждения). Уверенность государства в правильности выбранного курса подтвердилась совсем недавно - во втором чтении принят закон об опеке и попечительстве. Этот закон создает весьма четкую рамку для развития тех форм устройства детей, которые альтернативны помещению ребенка в учреждения.

Дискуссии об устройстве детей из учреждений общественного воспитания по преимуществу сводятся к спору о том, что же лучше для детей - усыновление, патронат, опека, семейные воспитательные группы. С одной стороны, такие дискуссии усугубляют и без того искусственное противопоставление и ранжирование лучших и худших форм устройства детей. С другой стороны, в этих дискуссиях теряется ключевой контекст принимаемых и планируемых решений со стороны государства - а именно, отношение государства к семье. Хотя на примере устройства сирот это отношение становится понятным и ограничивающим лично мои надежды на развитие социальной сферы в направлении гуманизации. Итак, чего же хочет государство от семьи? Семья должна взять на себя много функций, и в первую очередь, функции гарантии развития ребенка и его обеспечения. Государство намерено проводить политику наделения семьи ресурсами для действенного выполнения этих функций - как материальных, так и знаньевых (неслучайно открывается все больше школ подготовки приемных родителей, а вновь созданный Фонд поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации, предполагает развивать программы обучения специалистов по работе с такими семьями). Семья рассматривается как ключевой инструмент - что вполне понятно, поскольку текущая политика государства состоит в предъявлении семье более высоких требований вместе с обширными гарантиями благосостояния в случае, если семья ведет себя адекватно ожиданиям государства. Государство выбирает путь селекции семей (тех, кто сможет справиться с задачей воспитания гражданина, и тех, кому нельзя доверять воспитание детей), и принятый закон подтверждает сформировавшуюся готовность государства делить семьи на перспективные и бесперспективные. Логика государства очевидна - беспрецедентные, по мысли власти, льготы и виды материальной помощи, которые начинают предлагаться семьям, должны доходить до нужного адресата, а не всем подряд. Процедура лишения родительских прав явно ужесточится, семьи будут делиться на годные и не-годные для воспитания детей, своих и приемных, а судьями будут продолжать быть такие структуры, как органы опеки и попечительства.

Возможно, власти предполагают, что семьи обнаружат в себе скрытые ресурсы действенного родительства - если предложить родителям эффективную систему социальной поддержки и новые экономические возможности. Однако государство не принимает во внимание несколько весьма важных факторов.

В первую очередь, существует объективная невозможность реализовать весь нужный набор родительских функций усилиями только семьи. Современные помогающие специалисты выделяют пять функций родителей: забота о благополучии ребенка и его безопасности; поддержание стабильной и упорядоченной жизни ребенка, адвокация прав ребенка; эмоциональное принятие и поддержка ребенка; сохранение границ ребенка и своих границ как основа уважения ребенка; оптимизация развития ребенка и содействие раскрытию его талантов. Уважаемые читатели, попробуйте по шкале от 0 до 4 оценить себя как родителя, исполняющего каждую из функций. Во всех ли случаях вы готовы поставить себе четыре балла? А представьте себе, что речь идет о родительстве в отношении ребенка со сложной историей, не важно идет ли речь о кровном ребенке или принятом в семью - тогда у семьи возникает еще больше трудностей. И означает ли это, что семья, которая не работает на "отлично", подлежит выбраковке? Специалисты социальных служб развитых стран убеждены в том, что недостающие функции должны достраиваться усилиями специалистов - даже если это дорого. И это убеждение исходит не только из интересов ребенка, но и сохранения прав взрослых в семье. Поскольку трудно обеспечить права ребенка, если не обеспечены права его родителей. В первую очередь, забота государства о семье должна проявиться в изменении процедуры лишения и ограничения родительских прав. Многие страны оперируют шкалой ограничений родительских прав, что позволяет не рвать отношения между родителями и детьми так, что потом довольно сложно восстановить эти отношения. В нашей стране лишение прав происходит в судебном порядке при обязательном участии органов опеки и весьма редко мнению опеки противостоит не только мнение родителей, но и мнение независимых профессионалов.

Во-вторых, в России существует явный дефицит служб, направленных на помощь семье, и принимать закон, который сократит и без того небольшое число этих служб, означает содействовать монополизации системы помощи детям. Новый закон предписывает органам опеки много функций: контроль за исполнением функций опеки, оказание содействия в решении проблем с образованием, получением медицинской помощи, подбор опекунов. Однако насколько уместно совмещение всех этих функций? Будете ли вы доверять и принимать помощь от тех, кто раз в месяц приходит и проверяет вас как родителей? И если органы опеки будут отбирать опекунов, то как гарантировать своевременную реакцию этих специалистов на нарушения со стороны опекунов - ведь в данном случае органам опеки придется признать свою ошибку или на этапе отбора опекунов, или на этапе их сопровождения. Маленький пример - в Великобритании служба, которая принимает решение об отборе семей, платит весьма внушительный штраф в случае, если ребенок был изъят из приемной семьи. Эти средства идут на реабилитацию ребенка и его дальнейшее устройство. Получается, что новый закон ничем не повысил столь востребованное для системы социальных служб качество, как прозрачность действий служб и специалистов, а также их ответственность за принимаемые решения. Приписывание широкого круга функций и полномочий органам опеки приведет и к тому, что не будет развиваться и конкурентная среда служб - что обеспечило бы возможность лучшего представления интересов семьи и детей.

Также государство не учитывает того, что де-институционализация - это не только замена детских домов на семейное устройство, но это планомерное развитие целой системы служб, которые предупреждали социальное сиротство (например, службы ранней помощи), представляли бы интересы ребенка (уполномоченные по правам ребенка, службы примирения и т. д.), улучшали бы социальную мобильность детей и семей. Проведение де-институционализации в режиме точечного удара по детским домам напоминает сценарий этой реформы, которая прошла в США более 30 лет назад, - реформа оказалась неудачной, во второй половине 80-х гг. Америке пришлось вновь открыть детские дома, потому что службы и семьи не справлялись с задачей воспитания детей. Анализ издержек и пробелов той реформы убедил США идти по пути развития сети служб, которые не только целевым образом направлены на детей, лишенных попечения родителей, но и на оптимизацию жизни семей в целом. Получается, что наша страна в очередной раз пошла по провальному варианту де-институционализации, который был уже пережит в других странах.

Если государство загоняет себя в тупик, то какой путь реформы устройства детей следовало бы поддержать? Вероятно, реформа должна в равной степени совершенствовать и семейные, и внесемейные, профессиональные формы устройства детей. Для начала простым гражданам да и многим чиновникам стоит разобраться с классификацией форм устройства детей. Можно выделить два направления: семейное устройство и профессионализированное устройство. Если к семейным формам относят опеку и усыновление, то к внесемейным - замещающую семью (foster family) и учреждение временного пребывания. Семейное устройство означает, что ответственность - на семье, а государственное (профессионализированное устройство) - на службах и специалистах. Разная ответственность означает и разные механизмы принятия решения и мониторинга за качеством жизни ребенка. Соответственно, в законе об опеке и попечительстве эти формы уже смешаны.

Не-семейное устройство может быть разным - ребенка помещают в учреждение того или иного типа или профессиональную семью - на разные периоды времени. Споры о том, где ребенок, оторванный от кровной семьи, должен пережить период "без своей семьи", продолжаются и явно закончатся не завтра и не послезавтра. Претензий как к содержанию детей в учреждениях, так и патронатных семьях, немало. Доводы в пользу не-семейного устройства детей включают указание на то, что:

- есть дети, которые не могут прижиться в семье - существует даже такое понятие как "реактивное расстройство привязанности", т. е. неспособность ребенка привязаться к кому-то из взрослых, это серьезный довод в пользу неприменения семейного устройства;

не всегда кровная семья обладает компетенциями для выполнения функций воспитания и заботы, а пока семья их обретет или найдется иная семья, ребенка нужно поместить в безопасные условия, открытые для общественного контроля;

Замещающая семья - профессионализированное родительство, когда родителей обучают приемам работы с детьми, их взаимодействие подчинено определенной профессиональной этике. В некоторых странах вполне серьезно ведутся дискуссии о том, какого уровня образование по социальной работе следует требовать от патронатных родителей, например, в Великобритании патронатные родители стремятся получать образование на уровне как минимум бакалавриата. По сути, родители приравниваются к специалистам учреждения - только если в детском доме есть психолог, воспитатели, социальный педагог, медики, то в патронатной семье есть родители, которые выполняют функции разных специалистов - но в отношении одного-двух детей, а не всех детей, как в учреждении. Поведение патронатных родителей на Западе регулируется примерно тем же перечнем законов, что и поведение детских учреждений общественного воспитания. Между прочим, одни и те же службы занимаются мониторингом отношения к детям в детских домах и патронатных семьях. Одна из тенденций, к которой на Западе нет однозначного отношения, усыновление патронатными родителями своих воспитанников. Специалисты отслеживают изменение в отношениях и задаются вопросом: "Каково детям перестать быть клиентом, а потом стать ребенком для взрослых?". Оговоримся, что российский патронат - далеко на аналог замещающего родительства. В одних регионах на патронат смотрели как на пробное родительство, в других рассматривали как попытку пристроить тех детей, которые явно не пойдут на усыновление - в силу возраста или состояния здоровья. Идея профессионализма родителей осталась за бортом внимания многих служб. Девальвация компонента "профессионализм" превратило патронат в весьма неоднозначный для общества феномен, когда к патронатным родителям стали относиться как к корыстным и черствым людям, делающим бизнес на воспитании несчастных детей.

Усыновление регулируется законами, действующими в отношении кровных семей, и на стадии создания таких семей - разными законами, которые регулируют вопрос принятия решений об изъятии, помещении в институт, передачи в семью и т. д. Наверное, нашим людям трудно понять, что семейное устройство означает, что ребенок и родители защищены правом на частную жизнь - чего не может случиться в ситуации не-семейного устройства (не важно, замещающей семьи или пребывания в детском доме). И в этом главное отличие семейных и не-семейных форм устройства. Семейный ребенок имеет гораздо больше опций для реализации права на частную жизнь, со всеми рисками этого права, чем не-семейный. Может быть, в основе сохранения семейных и не семейных форм устройства детей, их сосуществования и лежит непримиримое противоречие между правом на эту самую частную жизнь и необходимостью контролировать условия жизни ребенка, предупреждать риски насилия и пренебрежения? И многообразие форм устройства детей - есть попытка не уйти в какой-то один полюс этой сложной дилеммы?

Однако опека, которая определяется новым законом как весьма безопасная форма устройства детей, не вписывается ни в семейное устройство, ни в профессионализированное устройство детей - по сути, ребенок под опекой зависает между этими двумя типами устройства. С одной стороны, опекуну не предъявляются особые требования к компетенции, его не будут обязывать учиться родительству сложного ребенка. С другой стороны, опекуна будут проверять и контролировать. Получается, что в ситуации опеки высок риск нарушения права на частную жизнь, также несколько абсурдным становится предъявление каких-то особых требований к выполнению родительских функций - поскольку статус опекуна не предполагает профессионализированное освоение функций ухода за ребенком (что требуется в случае опеки над ребенком с особыми нуждами), содействия развитию (если речь идет о существенной педагогической запущенности), выстраиванию доверительных отношений (если под опекой ребенок с травматичным опытом).

Почему принятие такого закона стало возможным? Во многом ответ на этот вопрос уже дан - однако хотелось бы указать и на то, что позиция противников принятия закона мало чем отличалась от аргументации его сторонников. В ход шли те же методы - сравнение усыновления и патроната, но уже не в пользу усыновления, а патроната; чрезмерная сосредоточенность на устройстве именно детей без попечения родителей и недоучет всей широты проблемы с развитием социальных служб для семьи и детей; явный недостаток семейно центрированного подхода и неспособность занять однозначную позицию относительно того, что же такое патронат. И, наверное, этот аспект истории с законом об опеке и попечительстве расстраивает меня больше всего. Я не жду от большинства чиновников прогрессивных взглядов на социальные проблемы, но получается, что и среди гражданских активистов эти взгляды почти не представлены. Тогда кто же удержит интересы детей и семей?"