«Темный двойник»: новый персонаж на старую тему

В отличие от официальной церкви, у которой все нормально, которая выпускает нужные всем документы и говорит одну только правду, никак не принимаемую миром, есть еще церковь неофициальная, состоящая из спасающихся и спасаемых мирян или овец, как их ласково называют пастыри. Слово «неофициальная» не значит, что она нигде не числится. Просто мнение любого такого спасаемого — это «частное мнение», которое почти наверняка является ошибочным, если не является пересказом цитаты мнения официального. Люди могут ошибаться, а церковь не ошибается — по такому вот параметру частное мнение отделяется от мнения церкви. Справедливости ради следует заметить, что «официальное мнение» не обязательно еще «мнение церкви». В перспективе вечности они могут и не совпадать, потому что мнение церкви величина блуждающая, даже у святых были мнения, которые имеют статус «частных богословских». Но «официальное мнение» все же гораздо лучше, чем любое частное мнение мирянина, которому из-за увлеченности мирскими делами непросто постигнуть учение так, чтобы не внести в него отсебятины. Так же «официальное мнение» не следует путать с мнением любого священника или даже епископа, который вроде бы лицо официальное. Официальное-то оно официальное, но официальность официальности рознь, если перефразировать маму Фореста Гампа, и одни люди официальнее других, потому что назначены более высоким официальным лицом, а другие менее, и ничего здесь нет непонятного.

Так вот, в неофициальной церкви, то есть в среде тех, кто вообще никем не назначен, а только пришел спасаться, возникают время от времени подозрения, что в церкви не все ладно, мягко говоря. Естественно, все это частные мнения, потому что их никто не уполномочил так думать. В официальной церкви все нормально, она говорит правду, люди эту правду не принимают, и церковь скорбит, но не перестает учить, что есть вечные ценности и про них нельзя забывать. Что «не так», овцы и сами объяснить как следует не могут. Спасаться вроде никто никому не мешает. Тем более для мирян предусмотрен «царский путь», то есть можно практически ничего не делать, разве что ходить в церковь, молиться, соблюдать посты и напоминать себе, что всего этого недостаточно. Но даже при такой вольнице имеется некоторое количество непонятно с чем несогласных. Несогласие ищет выхода и находит его всегда в виде различных псевдобогословских учений об «отступлениях», время от времени постигающих церковь, естественно «частных мнений», различных церковных писателей. Так, овцы очень кстати открыли для себя учение о «темном двойнике Церкви» Сергея Иосифовича Фуделя, православного писателя. Понравилось оно, в первую очередь, своей «мистичностью». Как все «мистичное» он ничего не объясняет, но зато указывает на некий невидимый предмет или невидимое явление, говоря о нем самыми общими словами: «О церковном двойнике надо говорить с самого начала, говорить ясно и просто, так же ясно, как о нем говорится в Евангелии».

В Евангелии «двойника», конечно, никакого нет, это создатель учения Фудель что-то напутал, вместо него есть «антихрист». И сказано о нем там не так, чтобы ясно. Но коли намек на Евангелие, то «двойник», это, надо полагать, он и есть, конспирологическое его наименование, потому как сказать что в Церкви «есть антихрист», это все равно что сказать «антихрист пришел» или, по меньшей мере, «близ при дверех». Но «говорить ясно и просто» о том, что в церкви завелся антихрист, во-первых, уже за много сотен лет приелось, поскольку у христиан это любимая ежедневная тема, а во-вторых, отдает сектантством или, что еще хуже, другим церковным писателем Сергеем Нилусом. Так что место занято. Антихриста переименовали, говорить о нем ясно и просто стало снова можно, не вызывая даже у себя подозрений в мракобесии и не нарушая внутренней дисциплины, которая велит никого не осуждать, а тем более начальство. Двойник, хоть он и темный, может принимать самые безобидные формы. Какая-нибудь сварливая старушка порычала возле подсвешника за брюки на молодую и неопытную, еще не научившуюся рычать в ответ — все дело в двойнике. У самого подножия иерархии двойников вообще больше всего, потому что людям тяжело даются азы учения, из-за духовной лени и слабого усердия возможны отклонения. Но на верх они как-то пробираются. Служит священник небрежно, с прохладцей, не горя всем сердцем — значит, двойник. И даже еще выше есть двойники, как ни странно. Но все что выше, не наше дело, главное — знать, что двойник присутствует.

Вот так неофициальная церковь для себя все объясняет, и понятно почему это все относится к «частному мнению», то есть необязательному для всех. Никто по рангу выше протоиерея его вслух не выскажет и не поддержит. Потому что все это не проверено и никто из Святых Отцов такому не учил. А для того, чтобы мнение из частного сделалось общим, нужно чтобы несколько Святых Отцов его высказало совершенно уверенно: есть, мол, двойник, и подтвердили бы ссылками на других Святых Отцов, то есть друг на друга. А на уровне протоиереев учение о темном двойнике пришлось очень кстати. Если паства вдруг в интернете забурлила не по делу на какой-либо «вопиющий», а, в сущности, пустячный «случай», то достаточно намекнуть на двойника, что это его рук дело, и разгоряченные овцы вмиг успокаиваются и снова принимаются спасаться. За сотни лет своей истории люди научились вот так «просто и ясно» затеять дискурс практически ни о чем и любой серьезный вопрос о своем состоянии и самочувствии сводить практически на нет такими вот «духовными объяснениями». Трудно понять, чего именно — ума или смелости — не хватает понять и объяснить, что, начиная с вероучения и заканчивая практикой «спасения», все это изначально ковалось во славу религии, под ее каждый раз временные нужды и, естественно, «штат» набирается такой, что только этими нуждами исключительно и руководствуется.

Для религии и религиозных людей отпраздновать, отметить событие, символически его повторить по шаблонам гораздо важнее, чем понять. И все, что там в религии «странного» завелось и обслуживает, с ровной периодичностью о себе напоминает, для религии не отступление, а ее закономерное развитие, она не может развиваться иначе. Культ, который имитирует связь с Богом, это и есть религиозность. Удивляются, почему в религии «святыней» является не благорасположение людей друг к другу, а различные предметы. Потому что предметы тут «связывают» с Богом, а не люди. Человек не связной, а связуемый. Ему предоставляется комплекс имитаций, он должен «верить», что имитация работает, потому что совершается по всем правилам. Вере, как исполнительному органу благих желаний, тут не отыскивается места. Нету никаких двойников, ни темных, ни светлых, есть одна очень пестрая религия, которая озабочена хранением своих методов связи. Добрая половина составляющих ее людей, которая только этим и занята и не считает себя обязанной чему-либо еще, ничем не темнее другой половины, которая этим хранимым пользуется. «Да, мы грешные, зато сохранили веру и держимся в истиной вере». Что тут можно возразить? Сохранили — да. Держатся — да. Изо всех сил, как бы ветры не дули и не нашептывали соблазнительное: «Не держитесь за это, подержитесь за что-либо еще». Держатся. А это очень и очень трудно.