В июне 2009 года на митинге, организованном эстонскими профсоюзам,и в Таллине собралось менее 1000 человек, половина из которых приехала с Северо-Востока Эстонии. Несмотря на то, что большинство участников митинга говорило и лучше понимало по-русски, митинг проходил на эстонском языке. Организаторы митинга, представители эстонского союза профсоюзов, просили общественные организации, защищающие права русской общины, не поднимать на этом митинге вопросы, касающиеся прав русского населения.

Три года назад лидеры эстонских профсоюзов и немногочисленные деятели левого движения Эстонии не хотели слышать и понимать того, что сокращение прав трудящихся напрямую связанно с национальным вопросом. В начале 1990-х эстонская националистическая элита лишила русскоязычных жителей Эстонии возможности защищать свои политические, экономические и социальные права. В Эстонии образовалась система, при которой экономические и социальные проблемы эстонцев решались за счёт русского населения. За 20 лет в Эстонии чётко образовалось экономическое и социальное разделение по национальному признаку. Эстонцы заняли руководящие места, в то время как русские превратились в наёмных работников. Так как до сих пор только половина русского населения Эстонии имеет ограниченные политические права и являются гражданами Эстонской Республики, то политическим партиям, представляющим интересы эстонского большинства, нет резона заботиться о социальном благополучии русского населения.

С наступлением кризиса эстонское правительство взяло курс на жесткую экономию бюджетных средства и сокращение расходов на производство с целью улучшить инвестиционную привлекательность Эстонии. Для этого в 2009 году, в нарушение всяких договорённостей с профсоюзами, были введены поправки в трудовое законодательство, благодаря которым работодатели смогли без особых усилий уволить тысячи, преимущественно русских, наёмных работников.

В 2009 году политика правительства Андруса Ансипа была направлена на то, чтобы пережить несколько тяжёлых лет, а потом экономика должна была выйти из рецессии, что позволило бы, за счёт экономического роста, вновь сгладить национальный вопрос, как это было во время экономического подъёма. В середине прошлого десятилетия, во время экономического бума, мало кто из русских обращал внимание на своё положение: главным, чем были заняты тогда жители Эстонии, было получение кредитов для приобретения жилья и новых автомобилей. Русские как бы согласились со своим положением взамен на потребительские блага западного общества.

Однако к концу 2011 года экономическая ситуация не улучшилась. В Эстонии вновь стала расти безработица, бюджет 2012 года свёрстан с дефицитом и это несмотря на существенные сокращения расходов на медицину, образование и социальную сферу.

Эстонское правительство внесло очередные поправки в трудовое законодательство, ещё более сократив права трудящихся, а также, чтобы не навредить своей экономической статистике, пытается залезть в социальные кассы и за их счёт сократить дефицит бюджета. Эти новые инициативы правительства существенно затронули интересы эстонцев.

Эстонские профсоюзы в феврале этого года снова стали проявлять активность. 18 февраля 2000 человек собрались в центре Таллина, чтобы выразить своей протест против политики правительства. Однако акции профсоюзов только подчеркнули социальное разделение между эстонцами и русскими. Особенно это заметно в сравнении митингов, прошедших 18 февраля в Таллине и 3 марта в Нарве.

В Нарве, где проживает менее 65 тысяч человек, на профсоюзный митинг собралось 5 тысяч трудящихся. Митинг проходил на русском зыке, многие плакаты говорили не только о социальном неравенстве, но и о национальном. Митингующие недвусмысленно напомнили правительству о событиях бронзовой ночи, произошедших в конце апреля 2007 года, во время демонтажа памятника советским воинам в центре Таллина, когда правительство Эстонии для подавления спровоцированных ею же беспорядков организовало в Таллине концлагерь "D-терминал". На этом митинге было принято достаточно жёсткое заявление с требованием соблюдения прав трудящихся и отставки правительства. И хотя формально нарвские профсоюзы попытались не затрагивать национальный, русский, вопрос, он витал в воздухе.

4 года назад, когда экономический кризис только набирал обороты, основной причиной, влияющей на желание русских уехать из Эстонии, являлась экономическая: низкие зарплаты, потеря работы. В предпоследний день прошедшей зимы русский политик Вадим Белобровцев заявил, что вместо того чтобы учить английский, французский или испанский - русским эстоноземельцам стоит заняться изучением эстонского и остаться в Эстонии. Русское интернет-сообщество Эстонии резко отреагировало на это заявление. Более 90% русских высказалось в том духе, что они здесь не нужны государству, что русских здесь не считают равными и что невозможно построить свою карьеру и жизнь в условиях, когда твой родной язык лидеры государства называют "оккупационным". С ухудшением экономической ситуации в Эстонии жизненные приоритеты русских стали сдвигаться из экономической сферы в национальную.

В Эстонии заканчивается "русский ресурс", благодаря которому эстонская элита могла поддержать свое благосостояние и благосостояние эстонцев. Теперь эстонской элите для поддержания своего положения необходимо залезть в карман уже к самим эстонцам. Под прессом экономических и социальных проблем в эстонском обществе происходят революционные изменения.

Ментальность эстонцев и их идея национального государства фактически ставит тех, кто выступает против национального правительства, в положение врагов народа. Это особенно было заметно в обвинениях в антиправительственных действиях, выдвинутых эстонской прокуратурой против лидеров русской общины по делу о беспорядках Бронзовой ночи. Ещё до решения суда так называемой "бронзовой четвёрке" эстонская пресса и эстонское общество вынесло свой обвинительный приговор, назвав их "врагами". Сейчас же сами эстонцы начинают выдвигать антиправительственные требования. Они готовы ради сохранения своего экономического благосостояния и своих социальных прав объединиться с русскими против премьера А. Ансипа, уже надоевшего эстонцам "национального героя", демонтировавшего памятник советским воинам в центре Таллина и "показавшего русским их место".

У Ансипа же, из-за долгового кризиса, падения производства и потребления в Европейском Союзе, нет надежды на экономический рост. Правительство в ближайшее время не сможет повлиять в лучшую сторону на экономику Эстонии. У политической элиты нет ресурсов поддержать благосостояние эстонцев, не говоря уже о русских.

Однако правительство, вместо того чтобы смягчить национальный вопрос, что могло бы, в том числе, открыть для Эстонии перспективный общий евразийский рынок, только усугубляет ситуацию. Правительство упорно уничтожает русскую школу, ужесточает языковые требования, пытается полностью поставить заслоны на возможности населения приграничных, преимущественно русскоязычных, районов, получать пусть и не вполне легальную прибыль с приграничной торговли акцизными товарами. Такая торговля для многих русских, живущих на границе с Россией, стала единственным источником доходов, так как фактическая безработица в этих районах превышает 20%.

Если эстонская национальная элита в ближайшее время не начнёт кардинальных реформ в обществе, то она столкнётся с двойным социально-национальным протестом, который может привести к ситуации, схожей с так называемой "Арабской весной". Эстонская элита в тупике. У неё нет ресурсов для экономического роста, она не может из-за боязни перед ею же раздутым эстонским национализмом изменить политику этноцида, проводимую против русского населения. Из-за русского вопроса и антироссийской риторики для Эстонии закрыт единственный шанс на экономический рост - евразийское экономическое пространство.

Дальнейший кризис может привести к эволюционной автономизации и последующему отделению приграничных районов Эстонии, где проживает преимущественно русское население. Жители Нарвы и Северо-Востока Эстонии активно ищут работу в сопредельных российских регионах, прежде всего в Ленинградской области. При этом только в одном Кингисеппском районе Ленинградской области в ближайшие пять лет может открыться более 30 тысяч рабочих мест. Инвестиции в этот район и его экономический рост неизбежно вовлекут в экономическую сферу влияния России как Нарву, так и весь Северо-Восток, что может послужить экономической независимости этого региона от оставшейся Эстонии. Если же сохранится нынешняя политика этноцида русского населения, то учитывая нынешние настроения русских, можно прогнозировать будущее отделение Северо-Востока от Эстонии.