Не успели еще просохнуть чернила под известным "Нахичеванским заявлением" глав внешнеполитических ведомств Азербайджана, Турции и Ирана, и еще не простыл след от недавнего визита в Тегеран министра обороны Азербайджана Сафара Абиева, как между Баку и Тегераном разгорелся очередной скандал. Азербайджанские спецслужбы провели операцию, в результате которой были задержаны и обвинены в шпионаже в пользу Ирана свыше двух десятков человек. Как утверждают бакинские власти, задержанные агенты занимались сбором информации, "наносящей урон государственной безопасности Азербайджана". У них изъяты автоматы АК-74, винтовки, гранаты и прочее оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества, а также 100 граммов марихуаны. В этой связи азербайджанский посол в Тегеране был вызван в иранский МИД, где ему выразили протест. В ответ пресс-секретарь МИД республики Эльман Абдуллаев выступил с заявлением, в котором утверждается, что "Азербайджан придерживается добрососедских отношений с Ираном".

Конечно, было бы глупо отрицать факт работы спецслужб Азербайджана и Ирана в направлении друг друга: сообщения о задержании агентов в обеих соседних странах - не редкость. Но нынешний "шпионский скандал" имеет свою заметную специфику. Как правило, разработка агентурной сети проводится на протяжении достаточно длительного времени. Но спецслужбы двух стран часто вынуждены считаться с складывающейся политической конъюнктурой. Они располагают целым арсеналом приемов, чтобы решать проблемы - в случае политической целесообразности - "без шума". Вот почему аресты иранских агентов, последовавшие буквально вслед за встречей в Нахичевани министров иностранных дел Азербайджана, Ирана и Турции, а также сразу после визита в Тегеран главы оборонного ведомства Азербайджана в Иран и подписания им соответствующего двухстороннего соглашения, поднятая шумиха в СМИ, наводят на многие вопросы.

Прежде всего, обратим внимание на мотивацию действий двух стран. Иран обеспокоен расширяющимся военно-техническим и политическим сотрудничеством Азербайджана с Израилем - в частности, и с Западом - в целом. 15 февраля президент Азербайджана Ильхам Алиев встретился с генсеком Североатлантического альянса Андерсом фог Расмуссеном. По завершении встречи президент заявил, что Азербайджан активизирует свои усилия по расширению партнерских связей с НАТО. Ильхам Алиев за неделю до своего визита в Брюссель принял спецпредставителя НАТО на Южном Кавказе Джеймса Аппатурая, который вручил ему приглашение на саммит НАТО в Чикаго.

Неслучайно азербайджанскому послу в ходе беседы в иранском МИДе указали на те "усилия, которые израильский режим предпринимает в различных странах в целях дискредитации Ирана". Не далее, как в феврале Тегеран обвинил Баку в поддержке лиц, осуществивших покушения и убийства иранских ученых, работающих над ядерной программой страны, а также в сотрудничестве с израильскими спецслужбами. Тегеран уверен, что убийцы иранского физика-ядерщика Роушана бежали в Израиль через территорию Азербайджана. В свою очередь. власти Азербайджана заявили, что лица, связанные с иранскими спецслужбами, готовили теракты против иностранцев в Азербайджане. Тогда же депутаты парламента Азербайджана выступили с призывом переименовать страну в "Северный Азербайджан, денонсировать договоры, закрепившие нынешние южные границы республики. Эта инициатива призвана ввести в отношении азербайджанцев статус "разделенной нации", что неизбежно ведет к возникновению территориальных споров с соседним Ираном. Такая формула базируется на том убеждении, что Иран обладает заметным потенциалом распада, а складывающаяся обстановка вокруг этой страны, когда открыто ведутся рассуждения о "большой вероятности нанесения военного удара по Ирану" в связи с осуществлением им ядерной программы, внешне укрепляет позиции носителей подобной идеологии. Правда, утверждается, что азербайджанские депутаты таким образом решили ответить на инициативу члена иранского меджлиса от города Урмия Надира Газипура, который в декабре прошлого года заявил, что "если Азербайджанская Республика не внесет коррективы в политику в отношении Ирана, то иранские депутаты вынесут на обсуждение парламента Туркманчайский договор 1828 года, и потребуют его пересмотра".

Однако динамика развития процессов в Закавказье такова, что между заявлениями иранского парламентария (декабрь 2011 года) и его азербайджанских коллег (февраль 2012 года) прозвучали в разных политических контекстах. Как считает Орхан Саттаров, для Баку смена названия на "Северный Азербайджан" - палка о двух концах: в Иране есть провинции "Восточный Азербайджан" и "Западный Азербайджан", так что в Иране "найдутся и такие силы, которые захотят пополнить этот список и "Северным Азербайджаном". Именно в этом факторе главная особенность момента. Так что Азербайджан и Иран решили выпустить "из бутылки геополитического джина".

Теоретически можно представить географические границы так называемого "Большого Азербайджана", но практически определить политическое лицо такого государства сложно. При определенных условиях Тегеран может выступить от имени "своих" азербайджанцев с контрпроектом о возвращении под свое влияние своих бывших ханств северного Азербайджана, отвоеванных в первой половине 19-го века Российской империей, начать продвигать идею возрождения государственности ираноязычного Талышстана. Как не крути, но события "арабской весны" свидетельствуют, что шиитский Иран обладает серьезными экспансионистскими идеологическими возможностями и разыграть "конфессиональную карту" в пока еще светском Азербайджане не так уж сложно. Но, как пишет Саттаров, "если некоторые радикальные заявления еще можно "списать" на частное мнение отдельных депутатов, религиозных и общественных деятелей, то обмен нотами протеста - это уже серьезный сигнал, свидетельствующий, что ухудшение отношений уже невозможно замолчать".

Проблема тут в цене, которую готовы будут платить Азербайджан и Иран за свои геополитические проекты. Пока же в нынешнем шпионском скандале в Азербайджане просматривается сценарий развалить наметившуюся связку Турция-Иран-Азербайджан, выводя из нее Азербайджан, за счет закрепления во взаимоотношениях между Баку и Тегераном элементов "принципиальной конфронтации". С другой стороны, учитывая обострение отношений Турции с Израилем, - сформировать на этой основе альянс Анкара-Тегеран.

На этом направлении может сформироваться интригующая схема. По мнению некоторых экспертов, Турция может сыграть на упреждение вероятных действий России в отношении Ирана, обладающего огромным энергетическим потенциалом. Тегеран может выступить в роли альтернативного источника энергоресурсов для Анкары в случае "форс-мажора" в Азербайджане. К тому же, если раньше Анкара, как член НАТО, была сориентирована на сдерживание СССР на южном направлении, то после исчезновения СССР она может задействовать имеющийся потенциал "по горизонтали", а не "вертикали", чтобы избежать столкновений с Россией на кавказском направлении. Уже сам факт того, что именно Турция выступает в роли посредника для наведения "мостов" между Ираном и "шестеркой", а на конец марта намечен визит в Тегеран премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана, свидетельствует, что турецкая дипломатия активно продвигается именно на этом направлении. В противном случае инициатива на иранском направлении могла бы, и, видимо, должна была бы целиком принадлежать Азербайджану, что осознает МИД этой страны, пытающийся найти выход из инициированного спецслужбами "шпионского скандала".

В первых числах апреля состоится визит в Азербайджан министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Формально он приурочен к 20-летию установления дипотношений между двумя странами. Но разговор в Баку у главы Смоленской площади должен быть непростой. Проблема уже не в позиции Баку, который не чурается иногда использовать в отношении России термин "стратегическое партнерство". Проблема в возможностях реализации МИДом восстановления влияния и авторитета России в Закавказье, для чего необходимы смена устоявшихся и не оправдавших себя мировоззрений в кавказской внешней политике, а также выработка новых подходов в выстраивании региональной системы безопасности.