Москва, 24 июня, 2014, 10:40 — ИА Регнум. Встреча международных посредников и Ирана в Вене 16 - 20 июня не стала прорывной. На столе переговоров остаются нерешёнными принципиальные вопросы по количеству оставляемых в распоряжении Тегерана центрифуг и большей прозрачности работы некоторых ядерных объектов иранской стороны. Между тем, рубеж подписания окончательного соглашения, намеченный на 20 июля, неумолимо приближается. А с ним и растёт риск не уложиться в график заключения всеобъемлющего договора по урегулированию разногласий вокруг ядерной программы Ирана, который призван заменить ныне действующие временные соглашения. Следующий раунд запланирован на 2 июля, но переговорщики не исключают проведения дополнительной встречи на уровне экспертов до начала следующего месяца.

Главным достижением сторон по промежуточным итогам временных Женевских договорённостей от 24 ноября 2013 года стал настрой Тегерана и его партнёров по переговорам подойти к третьей декаде следующего месяца с новым соглашением на руках. В канун венской встречи иранское руководство выразило надежду на скорейшее снятие Западом односторонних санкций против Тегерана. Окончательное соглашение стран "шестёрки" с Ираном подразумевает комплексное изъятие ограничительных мер в отношении Исламской республики. Особый интерес для иранцев представляет возвращение их страны в международное финансовое сообщество, допуск к мировым кредитным рынкам и платёжным системам. Санкции в нефтяной сфере, с которыми был тесно сопряжён наложенный на партнёров иранских компаний запрет страховать морские перевозки жидкого углеводорода, легли тяжким грузом на местную экономику. Но проблемы в этой области не стали для Тегерана катастрофическими. Иранцы сумели удержать свои отношения в энергетической сфере с крупнейшими импортёрами на минимальном уровне валютных поступлений в государственный бюджет. Хотя прямые убытки, а также упущенная выгода Ирана из-за санкций, по оценкам авторитетных мировых изданий привели к внушительным потерям. К примеру, агентство Bloomberg часто упоминало цифру в $133 млн. ежедневного недочёта иранцами прибыли в виду санкций в нефтяном секторе. Если за 2011 год доходы Ирана от экспорта углеводорода составили около $100 млрд., то по итогам 2013 года было зафиксировано почти трёхкратное снижение - до $35 млрд.

Больший эффект, естественно, в негативном смысле этого понятия для иранской стороны, был достигнут Западом с вводом в действие мер изоляции Тегерана от мировой финансовой системы. На этот счёт нет даже приблизительной оценки нанесённого Ирану ущерба в денежном выражении. Впрочем, не вызывает сомнений, что потери страны в финансовой сфере были не меньшими, а, возможно, на порядок большими, чем в случае применения нефтяных санкций. Американские аналитики приводят следующие цифры. Перед вступлением в силу временных Женевских соглашений, на счетах в зарубежных банках каждый месяц оседало около $1,5 млрд. из $3,4 млрд., получаемых Ираном от продажи нефти. Валютные резервы Ирана номинально оцениваются в около $100 млрд., но с переводом в свою экономику с иностранных счетов от $60 до $80 млрд. иранцы испытывают сложности в виду действия ограничений в банковской сфере (1).

Важно подчеркнуть, что введённые Женевскими соглашениями послабления в санкционном режиме (период действия временных мер, стартовавший с 20 января 2014 года, установлен до принятия окончательного соглашения) практически не коснулись кредитно-денежной сферы. Ирану пока дозволено воспользоваться лишь $4,2 млрд. своих доходов от продажи нефти, осевших в своё время на иностранных счетах и затем замороженных. Приплюсовывание к этой сумме и других активов Ирана, с которых Запад решил во временном порядке снять "табу", даёт итог в около $7 млрд. Большей частью - это деньги Ирана на счетах в зарубежных банках, которыми он не могут распоряжаться до последнего времени.

Главным действующим лицом в принятии и последующем слежении за реализацией антииранских санкций на глобальном финансовом рынке были и остаются Соединённые Штаты. В их руках сходятся многие нити мирового рынка ликвидности, ведения банковских операций и работы платёжных систем. Этим в Вашингтоне не преминули воспользоваться, ограничив Иран на всех мыслимых направлениях ведения им финансовых дел с региональными и международными партнёрами. Пиком активности американской администрации в этом вопросе стали 2011 - 2012 годы, когда Иран оказался в близкой к тотальной кредитно-финансовой изоляции. Внешние денежные взаиморасчёты иранцев именно с этого времени стали давать системные сбои. В ноябре 2011 года США ввели санкции против Центрального банка Ирана. На иностранные кредитно-финансовые учреждения, поддерживающие связи с главным иранским банком, распространились ограничения в ведении дел с бизнес-субъектами США. Иран сразу столкнулся с проблемой поступления в страну валюты от продажи нефти и других экспортно-импортных операций на внешних рынках. Затем последовал очередной удар - в 2012 году под давлением США европейцы отключили Иран от базирующейся в Брюсселе международной межбанковской системы передачи информации и совершения платежей (Society for Worldwide Interbank Financial Telecommunications, SWIFT). Действие данной электронной системы взаиморасчётов на Иран не было восстановлено по временным Женевским соглашениям от 24 ноября 2013 года. Американцы на этом не остановились, расширив пределы финансовой изоляции Ирана до его отношений с ближайшими соседями и ведущими торговыми партнёрами. К примеру, в эпицентре внимания финансовой разведки США и соответствующих служб госдепартамента попали банки ОАЭ. По версии Вашингтона, через них "прокачивались" миллиарды долларов, которые Иран получал от продажи нефти в обход санкций.

Политика изоляции иранских государственных и частных компаний от мировых денежных потоков не потеряла своей актуальности вплоть до текущего момента. Недавно зарубежные СМИ сообщили о пополнении американцами "чёрного списка" юридических и частных лиц, имеющих с иранцами "подозрительные" деловые контакты (в него вошли восемь китайских и одна дубайская компании). Складывается впечатление, что к рассмотрению вопроса снятия с Ирана санкций в финансовой сфере американцы намерены подойти если и не в последнюю очередь, то явно не на первых этапах нормализации отношений с Исламской республикой. Такой подход от администрации Обамы ожидается со стороны некоторых ближневосточных партнёров США. Послабления в санкционном прессинге на нефтяную отрасль Ирана в целом укладываются в предлагаемую Израилем, Саудовской Аравией, другими аравийскими монархиями стратегию дозированного урегулирования отношений Ирана с Западом. Иран остаётся в составе ОПЕК, что само по себе подразумевает нахождение его нефтяного экспорта под контролем межгосударственных институтов, где "первую скрипку" играют саудовцы. Но в случае снятия с Тегерана даже части ранее введённых ограничений на мировых финансовых рынках, продвигаемая ближневосточными оппонентами Ирана "стратегия дозированной нормализации" сильно девальвирует в политическом плане. Одно лишь возвращение иранских банков в лоно действия электронной системы SWIFT будет означать качественный прорыв в отношениях западных столиц с Тегераном.

Состояние изолированности Ирана от мировых финансовых центров настраивает исследователей и политиков на поиск нестандартных решений. Так, у специалистов Ирана из числа российских экспертов зреют интересные идеи по созданию на евразийском пространстве автономного платёжного союза и подключению к нему Ирана. Евразийский платёжный союз с единицей взаиморасчётов под условным названием "евразрубль" - это смелая заявка на предоставление Ирану некой альтернативы в ситуации продолжающегося пребывания страны под финансово-кредитным прессом Запада. Но реализация данной идеи на практике в видимой перспективе крайне затруднена.

В Конгрессе США, где традиционно концентрируются отстаивающие курс на изоляцию Ирана силы, растёт число сторонников сверхосторожного подхода к урегулированию отношений с Тегераном. И дело здесь не только в сильных позициях израильского лобби. Держащие большинство в Палате представителей республиканцы готовятся к перевыборам осенью текущего года. Финансовые санкции против Ирана были введены с согласия Конгресса - при полной поддержке республиканцев, а также однопартийцев Обамы. В этом проявился один из немногих консенсусов между Белым домом и Конгрессом в сложные времена нахождения взаимопонимания между двумя ветвями власти сверхдержавы. Рушить этот компромисс при неясных перспективах заключения с иранцами окончательного соглашения к 20 июля чревато для Обамы внутриполитическими последствиями в предвыборный период. Ныне президент ещё больше нуждается в ровных отношениях с республиканским большинством в нижней палате Конгресса, чем это было на отрезке 2011 - 2012 годов, то есть в период введения пакета финансовых санкций против Ирана. Ждать в такой ситуации от Обамы смелых шагов, диссонирующих с мнением американских конгрессменов и своих ближневосточных партнёров, не приходится. По всей видимости, "стратегия дозированной нормализации", заключения не окончательного, а лишь модифицированного временного соглашения с Ираном к 20 июля, возобладает у американской администрации. Санкции в финансовой сфере останутся в силе до более подходящего момента для рывка к нормализации американо-иранских отношений.

(1) Kenneth Katzman, Iran Sanctions // Congressional Research Service Report, May 7, 2014.

Михаил Агаджанян - ближневосточный обозреватель ИА REGNUM