Санкт-Петербург, 24 июня, 2014, 12:20 — ИА Регнум. Мы никогда не посчитаем количество жертв Ленинградской блокады, например, нет данных о том, сколько людей из полумиллиона эвакуированных действительно живыми доехали до места и не умерли там. Как сообщает сегодня, 24 июня, корреспондент ИА REGNUM, такое мнение высказала накануне в Музее политической истории в Санкт-Петербурге доктор исторических наук, советник директора Государственного Эрмитажа Юлия Кантор на круглом столе "Рассекреченные материалы о блокаде".

Круглый стол состоялся по инициативе Почетного гражданина Санкт-Петербурга писателя Даниила Гранина и был посвящен целому пласту архивных документов, которые ныне хранятся в Москве в Российском государственном архиве социально-политической истории (бывшем Центральном партийном архиве при Институте марксизма-ленинизма ЦК КПСС). Документы были рассекречены 16 лет назад, многим исследователям известны, но ныне они стали доступны шире - благодаря оцифровке.

Директор архива Андрей Сорокин рассказал о них - это личные фонды Сталина, Жданова, Микояна, тексты прямых переговоров "вождя народов" с советскими высшими партийными чиновниками и военными. Это материалы, которые относятся к первому периоду Великой Отечественной войны и показывают, как отмечает Сорокин, что тогда СССР находился на грани катастрофы - стоял вопрос о физическом выживании нации и государства.

Что касается ленинградской темы - документы дают картину того, сколь первоначально были не согласованы действия различных родов войск, катастрофична ситуация со связью, авиацией, каким тяжелым было моральное состояние армии. Сталин не доволен и руководством, в переговорах со Ждановым он так отозвался о Ворошилове и Попове, тогдашнем командующем Ленинградским фронтом: "Что за люди такие, не пойму. Откуда такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе?" Сталин констатирует в целом: "У нас люди все еще не отучились от привычки расти как трава, не подводят итогов, не анализируют". При этом везде констатируется тот способ ведения войны, который Жданов характеризует как "рубим живую силу". Например, он пишет Хозину 5 декабря 1941 года: "Надо произвести настоящую революцию в мозгах наступающих армий...и отучить людей от мысли, что все за них сделает дальняя артиллерия и авиация...считаем, что в этом ключ наших успехов, тем более, что снарядов и мин у нас почти нет". В архиве Жданова хранится и агитационный материал для войск: "Немец боится и не выдерживает русской штыковой атаки. Зная слабую сторону врага - быстрее переходи в штыковую атаку". Сталин также пишет: "Не останавливаться ни перед какими жертвами".

Андрей Сорокин, выступая в Музее политической истории и представляя изученные им документы, отмечает, что "блокада не была фатальной", жертв могло быть меньше. Тормозилась эвакуация населения, за что Жданов, кстати, получал упреки от Сталина. Открытым остается вопрос о том, насколько был оправдан вывоз за черту осады всех стратегических грузов в ущерб эвакуации людей.

Как отмечает Сорокин, просчеты в организации жизни блокированного города были очевидны и самим руководителям. В архиве Жданова хранится личное письмо члена Военного совета 67-й армии Тюркина, он пишет: "Подготовка к весне была явно сорвана, и не один десяток людей умер с голоду или изменили родине из-за прескверных условий. Все, однако, осталось безнаказанным".

Привел Сорокин и пример того, как ленинградцам не платили зарплату, без которой нельзя было выкупить хлеб. 5 марта 1942 года зампред СНК Вознесенский сообщил шифровкой Кузнецову и Попкову, что "Совнарком СССР утверждает пункт постановления Ленинградского горкома ВКП (б) от 16 февраля 1942 года об оплате рабочих, инженерно-технических работников и служащих на предприятиях Ленинграда, временно переведенных на консервацию". То есть, судя по документу, тысячи людей какое-то время - и мы не знаем, какое - сидят без зарплаты, без которой нельзя было выкупить пайку хлеба...

На круглом столе Андрей Сорокин говорил о необходимости создания серьезного системного публикаторского проекта о Ленинградской блокаде. Юлия Кантор его поддержала, отметив, что в работу надо включать и региональные архивы. До сих пор, как отметила историк, практически неизвестен хранящийся в Центральном историческом архиве Санкт-Петербурга так называемый "секретный архив Ленгорисполкома", где и сосредоточены сведения об эвакуации, есть свидетельства того, насколько на местах были не готовы принимать людей, как "люди терялись тысячами". Есть свидетельство из Оренбуржья, как на 17,5 тысячи сирот зимой приходилось 400 зимних пальто и т.д.

Юлия Кантор отмечает, что практически неизвестен "огромный пласт существования людей в бескарточном пространстве - где и как они питаются в дороге в эвакуацию, в секретной части архива Ленгорисоплокама есть документы, что их не ставили на карточный учет там, куда они прибывали, с этим были проблемы".

Доктор исторических наук Никита Ломагин (СПбГУ) отметил, что его порадовала открытость руководства Российского государственного архива социально-политической истории, хотя большинство документов историкам известно. Ломагин отмечает важность серьезного изучения блокады: "Абсолютно не исследована тема экономической стороны блокадной жизни. Знаем, что на восточном берегу были созданы колоссальные запасы, но на всем протяжении движения к людям было такое количество дыр, начиная от перевозки через Ладожское озеро, затем распределения на складах. Запасы были колоссальны, при том, что нормы до марта 1942 года - мизерны. Мы до сих пор не занимались политэкономической стороной блокады".

На круглом столе поднимали множество вопросов, вплоть до того, что в финских музеях до сих пор в открытую демонстрируются произведения искусства, фактически похищенные финнами на Северо-Западе СССР во время войны. Писатель Наталия Соколовская напомнила и о том, что застопорилось "переименование обратно" названия даты - "освобождения Ленинграда от фашистской блокады" - новое неудобоваримое название, которое не каждый сразу и произнесет, решено было заменить, причем президент не возражал, но в недрах Госдумы процесс как-то затих. Говорили и о том, что необходимо дать вторую жизни Музею обороны и блокады Ленинграда.

Круглый стол "Рассекреченные материалы о блокаде" прошел при поддержке Северо-западного отделения Российского исторического общества, Российского Государственного архива социально-политической истории и Государственного музея политической истории России.