26 ноября иранский парламент, наконец, одобрил — уже пятую по счету — кандидатуру на пост министра науки, исследований и технологий страны, представленную президентом Хасаном Роухани.

197 депутатов Меджлиса проголосовали за отоларинголога Мохаммада Фархади — при 28 голосах «против» и 10 воздержавшихся. Отметим, что прошлой осенью он был назначен Роухани главой общества Красного Полумесяца Ирана. В августе нынешнего года Фархади возглавлял делегацию ОКП ИРИ, посетившую Россию. Ранее, в 1997-2001 годах, был министром здравоохранения в правительстве М. Хатами. Основным возражением против кандидатуры Фархади было то, что, как и предыдущие кандидаты, он был замешан в поддержке августовских протестов 2009 года — подписал письмо, в котором осуждались аресты участников волнений. Один из защитников кандидата Сейед Мехди Хамеши, успокаивая коллег по парламенту, сообщил, что, кроме профильных задач, в планы Фархади входит также и укрепление позиций организации «Басидж» в университетах.

Одобрение новой кандидатуры завершило один из конфликтов исполнительной власти с парламентом страны: после того, как в мае 2014 г. прежнему министру образования Ирана Резе Фараджи Дана на заседании парламента был объявлен импичмент, Роухани без особого успеха предлагал депутатам еще четыре различные кандидатуры.

Противоречия парламента с президентом и исполнительной властью стало в Иране, фактически, перманентным процессом. Наблюдатели хорошо помнят конфликт законодательного органа с бывшим президентом Ирана Махмудом Ахмадинежадом. В феврале 2009 года, в преддверии президентских выборов, Высший аудиторский суд, подчиняющийся Меджлису, заявил, что правительство не вернуло в казну 1,058 млрд. долл. нефтяных доходов из бюджета 2006-2007 годов. После этого спикер Маджлеса Али Лариджани призвал провести дальнейшее расследование.

Примечательно, что сразу после президентских выборов 2009 года, еще до объявления официальных результатов, спикер парламента поздравил с победой кандидата от оппозиции М. Мусави. Но, как известно, победителем президентской гонки был объявлен М. Ахмадинежад, после чего в стране начались масштабные протесты.

Весь второй срок тогдашнего президента периодически происходили конфликты между ним и парламентом (в частности, со спикером) по самым разным вопросам. Ахмадинежад пытался действовать самостоятельно, не подчиняясь парламенту — а порой даже Верховному лидеру — что несколько раз угрозу импичмента. Так, в мае 2011 г. он, без согласования Меджлиса, сократил количество министерств путем их слияния, что вызвало протесты в парламенте. Ахмадинежад тогда сказал: «Некоторые думают, что они являются работодателями, а правительство — их рабочая сила. Было бы лучше, если уважаемый парламент займется исполнением своих обязанностей и даст возможность исполнительной власти исполнять свои обязанности в соответствии с Конституцией, с тем чтобы донести до конца тяжелую ношу управления страной». За несколько месяцев до этого парламент отправил в отставку одного из министров кабинета Ахмадинежада — министра транспорта и дорожного сообщения Хамида Бехбахани.

В этот же период парламент угрожал президенту вызовом на допрос, однако не реализовал свои угрозы. Но в марте 2012 года Меджлис — впервые в истории Исламской республики — вызвал президента на допрос. Противоречия дошли до того, что некогда однопартийцы — Лариджани и Ахмадинежад — фактически открыто конфликтовали на заседании парламента. Президент тогда обвинял спикера Меджлиса вместе с его братьями в коррупционных действиях, демонстрируя парламентариям компрометирующую аудиозапись.

Как уже сообщало ИА REGNUM, недавно было объявлено о том, что Али Лариджани объявил о создании своей собственной партии. Почему это ему понадобилось, если, дважды избранный депутатом от Кума (где находится главная иранская богословская школа, взращивающая руководство страны), он относительно легко избирался спикером парламента в 2008 и 2012 годах? Не исключено, что А. Лариджани желает усилить свои личные позиции в Меджлисе и, следовательно, в исполнительной власти после предстоящих в марте 2016 года выборов, которые впервые в истории страны одновременно определят состав также Меджлиса, и Совета экспертов. Но что за этим скрывается?

Согласно 7 статьи иранской Конституции, «Меджлис исламского совета (Исламский консультативный совет — применяются разные переводы), совет провинции (остана), области (шахрестана), города (шахр), района (бахша), уезда (дехестана), деревни (руста) и т.д., являются основными органами принятия решений и управления страной». Меджлис утверждает годовой бюджет, ему подчиняется Высший аудиторский суд, который «инспектирует все счета министерств, государственных предприятий и учреждений, и других структур, которые хоть в какой-то степени используют государственный бюджет страны» (ст. 54, 55).

«Каждый раз, когда как минимум четверть от общего числа депутатов Меджлиса исламского совета будут иметь вопросы к Президенту, либо, когда любой депутат захочет задать вопрос министру по поводу его обязанностей, Президент или министр обязаны явиться в Меджлис и отвечать на вопросы, причем ответ Президента должен быть дан в течение месяца, а министра — в течение 10 дней, кроме тех случаев, когда задержка признается Меджлисом уважительной» (с. 88).

Кроме того, ст. 89 дает Меджлису право выносить вотум недоверия кабинету министров и отдельному министру, а также сообщать Верховному лидеру о несоответствии президента своему посту, после чего Верховный лидер может отстранить президента от занимаемой должности. Может, показаться, что и исполнительная власть в Иране в действительности находится в руках парламента. Но это не совсем справедливо. За постановлениями самого Меджлиса следит Совет стражей конституции (состоит из 12 человек; Совет ныне возглавляет влиятельный аятолла Ахмад Джаннати), без одобрения которого решения парламента не имеют юридической силы. При этом 6 членов (богословов) Совета назначаются Верховным лидеров, а еще 6 (юристов) — самим Меджлисом по рекомендации главы судебной власти (ст. 91).

Добавим, что Верховный лидер, наделенный почти неограниченной властью, может быть смещен Советом экспертов — еще одним специальным государственным органом, состоящим из 86 богословов, избираемых населением на 8 лет.

А в случае возникновения непримиримых противоречий между Меджлисом и Советом стражей Конституции, их разрешает еще один совещательный орган — Совет по определению политической целесообразности, членов которого избирает сам Верховный лидер на пятилетний срок (с 2012 года в Совете — 39 членов, включая Х. Роухани и Али Лариджани; главой Совета является Али Акбар Хамшеми Рафсанджани; «Регламент работы Совета составляется и принимается самими ее членами и утверждается Верховным лидером страны» (ст. 112)).

Таким образом, насколько парламент ограничивает власть президента, настолько же, если не больше, права самого Меджлиса напрямую ограничены Советом стражей Конституции, а в определенной степени также и Советом по определению политической целесообразности. Именно Совет стражей Конституции является своеобразным гарантом сохранения в Иране власти религиозных консерваторов.

В 2000-2004 годах, когда большинство в парламенте принадлежало реформаторам, а президентом был их представитель М. Хатами, Меджлис утвердил законы о расширении полномочий президента и ограничении полномочий Совета стражей конституции. Но, как и стоило ожидать, закон не прошел дальнейшего согласования со стороны самого Совета. После этого Хатами заявил, что до окончания своего срока будет исполнять роль руководителя государства лишь формально: «Людям следует знать, что в определенных кругах президент считается не главным руководителем после духовного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи, а координатором работы государственных институтов». Примечательно, что при консерваторах (представители которых зачастую составляют большинство в Меджлисе и занимают президентское кресло) стычки между законодательной и исполнительной властями происходят постоянно. Ахмадинежад, покровителем которого считался аятолла Джаннати, пытался усилить президентскую власть в стране, освободившись от опеки парламента и Верховного лидера. Однако, это ему не удалось.

Вполне возможно, что Али Лариджани, а не ограниченный в своих полномочиях Х. Роухани, предпримет свою попытку реформирования структуры власти ИРИ. Единственным путем осуществления этого, видимо, является изменение Конституции посредством референдума. Основной закон ИРИ предоставляет Меджлису право на обращении к воле народа двумя третьими голосов депутатов.

Хотя, впрочем, и это решение парламента может быть пересмотрено Советом стражей. Но возьмется ли Совет отменять решение о референдуме по столь щепетильному вопросу на фоне как стремительного изменения геополитической обстановки в регионе, так и усиливающихся внутри страны призывов к либерализации?