13 января 2015 года на очередном «старо-новогоднем» заседании «Меркурий-клуба» с программным докладом выступил один из патриархов российской науки и политики академик Евгений Примаков. Содержание этого документа, опубликованного ни много ни мало разделом «Власть» (!) сайта правительственной «Российской газеты», требует комментариев, ибо оно крайне противоречиво. И к тому же существенно, хотя и вполне ожидаемо, отличается от прежних, таких же программных, заявлений мэтра. Желающие, например, без труда могут отыскать в сети такой же его доклад от 18 января 2014 года, большая часть которого построена на уничтожающей критике «неолибералов», негативные плоды деятельности которых он, правда, двусмысленно отличает от подлинных, позитивных, на его взгляд, либеральных ценностей. Что же это за «вода», и сколько ее «утекло» за прошедший год, если в нынешнем докладе критика теперь уже «псевдолибералов» встречается только один раз и то применительно отнюдь не к экономической, а — не поверите — к национальной политике?

Или либеральная угроза (именно либеральная, ибо компрадорство под предлогом универсализации ценностей присуще именно этой тоталитарной антиидеологии, рядящейся в «общечеловеческую» тогу) уже не актуальна, уважаемый Евгений Максимович?! Тогда обратим внимание на состав участников так называемого Гайдаровского форума, который в эти дни проходит не где-нибудь, а в Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС) при Президенте Российской Федерации. Среди них одних только чиновников правительственного уровня, включая премьера Дмитрия Медведева, несколько десятков!. Они «исправились»? Или всё проще: противоречия с ними у Примакова не то чтобы исчезли, а, скорей, стали в новой обстановке менее существенными?

Что же это за «новая обстановка» такая?

«Итак, можно ли по-прежнему говорить о российской заинтересованности в том, чтобы юго-восток оставался частью Украины?», — задается в своем выступлении вопросом Примаков. И сам же и отвечает: «…Считаю, что нужно. Только на такой основе можно достичь урегулирования украинского кризиса…».

«Урегулирования» — какого, на чьих условиях? И — какой ценой?

Взять приснопамятного Игоря Стрелкова, так он, наоборот, провокационно подталкивает Россию к военному вмешательству, фарисейски утверждая, что «время работает» на украинскую армию, предрекая неизбежность столкновения с НАТО. И что с того, что Примаков такую «уступку США и их союзникам», как «отказ от воссоединения с Крымом и Севастополем», отвергает, а Стрелков обсуждает в «рабочем» режиме, считая, что этот вопрос обязательно встанет в повестку дня? На деле в обоих случаях речь ведется, по сути, о много раз обсужденном «сливе» Москвой Новороссии, хотя безосновательность подобной точки зрения квалифицированными аналитиками и экспертами признавалась неоднократно. Ибо поведи себя Россия в бывшей или будущей острой фазе конфликта, которая явно не за горами, подобным образом, Новороссия действительно оказалась бы тем, чем назвал ее «бывший друг» Стрелкова, экс-премьер ДНР Александр Бородай. А именно: «фальстартом» и «несбывшейся мечтой». Признаюсь, здесь я специально даю ссылку на украинский сайт, принадлежащий к пантеону киевского официоза. Чтобы яснее было, в чьих «душах» и «сердцах» находят отклик подобные провокационные заявления.

За Стрелковым и Бородаем, которые «бранятся только тешатся», стоит «православный бизнесмен» Константин Малофеев из «Marshall Capital Group». Группа одной рукой держится за густопсово-антисоветский Фонд Василия Великого во главе с о. Дмитрием Смирновым, известным защитником экстремистов, подрывающих памятники В.И. Ленину. А другой — за американскую «Franklin Templeton Group», собиравшуюся принимать участие в «новом этапе» российской приХватизаци, которую попытались устроить правительственные системные либералы (сислибы). Такой вот, на самом деле никого не удивляющий, альянс властного либерального лобби с «православными патриотами», бредящими всем белым и ненавидящими все красное и мечтающими о «возрождении монархии», что, кстати, преимущественно республиканской «Белой идее» противопоказано. Однако с «кашей в голове» ничего не поделаешь.

Почему «компрадорского лобби»? Потому, что сислибы первыми, еще до наших псевдопатриотов-монархистов, в середине 90-х годов, руками приснопамятной «комиссии Немцова» уже пытались протащить квазимонархический проект. Если таковым можно считать передачу власти предателям России и Императорского дома из отпрысков ветви пресловутых «Кирилловичей», имеющих также прямое отношение к прусской протестантской династии Гогенцоллернов. И помешали им отнюдь не записные «патриоты», а Церковь; если точнее — Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II, который за этот духовный и нравственный подвиг, на мой скромный взгляд (и, кстати, не только мой), вполне достоин причисления к лику Святых.

Что общего может быть у Примакова с этой квазипатриотической публикой, олицетворяемой о. Дмитрием Смирновым, К. Малофеевым и его марионетками Стрелковым и Бородаем, суетливая политическая активность которых не имеет никакого отношения ни к патриотизму, ни к православию?

Кстати, говоря о Крыме и Севастополе в категориях неких «уступок», а не СВЯЩЕННЫХ РУССКИХ ЗЕМЕЛЬ, Евгений Максимович и Новороссию, название которой он не выговаривает и которую предназначает Киеву, пусть и нацистскому, рассматривает именно в том же качестве «уступки». Как, в отличие от Крыма, «разменную монету» в договоренностях с Западом, а не принципиальную позицию, изложенную в свое время Владимиром Путиным, однозначно заявившим, что не позволит киевскому режиму уничтожить ДНР и ЛНР. Сейчас, когда неизбежность скорого возобновления украинской хунтой боевых действий в Донбассе становится предметом консенсуса практически всех аналитиков, выступить с таким заявлением — все равно, что пригласить туда фашистскую «национальную гвардию». Расстелив перед карательными батальонами ковровую дорожку и выведя на нее духовой оркестр! Сделав это под упомянутой рубрикой «Власть» правительственного официоза, подчеркну это еще раз, чтобы никто не говорил потом, будто «не слышал».

Умудренный жизненной мудростью и опытом мэтр может всего этого не понимать?

Получается, что на словах Примаков — всегда за Путина, а на деле?

Что произошло? Неужели подаренный к юбилею примус так ситуацию изменил?

Произошло же вот что.

Как тонко подметил Сергей Кургинян, Примаков — из тех, кто «идет в Европу», очень хочет туда «идти». Только не с либеральных позиций, а с консервативных — и то, и другое весьма условно. Добавить к анализу Кургиняна практически нечего. Разве что заострить внимание как раз на упомянутом отказе мэтра от критики сислибов. Они ведь тоже «идут в Европу», причем, в отличие от Примакова, согласны на поглощение ею России «по частям», то есть на новый «Генеральный план „Ост“». Противоречия, как видим, между ними остаются. Но на фоне перспектив полного разворота от Запада, что для России есть несомненное благо — и здесь Кургинян однозначно прав не на сто, а на все триста процентов! — эти противоречия уходят… на второй план, что ли?

Не забудем: Евгений Максимович — один из ключевых членов «перестроечной» команды, пришедший во власть на изломе советской эпохи, в 1989 году, когда он возглавил Совет Союза Верховного Совета СССР и вошел в горбачевский Президентский совет.

Заслуг перед страной у него действительно много: достаточно вспомнить дефолт 1998 года и выход страны из его последствий, которым он руководил во главе российского правительства. Именно оттуда у Примакова стойкая нелюбовь к либералам. Сегодня он ее, наступив на горло собственной песне, героически преодолевает?..

Или январь 2012 года. Тогда именно веское слово академика Примакова, произнесенное в поддержку Владимира Путина с трибуны того же «Меркурий-клуба» на президентских выборах, отрезвило и привело в чувство некоторых не в меру ретивых функционеров во власти и около нее, отнюдь не понарошку включившихся в «болотную» протестную кампанию. И поставивших страну своими заигрываниями с «хомячково-националистической» уличной стихией на грань тяжелейшего политического кризиса.

Ряд других примеров. Эпический разворот над Атлантикой в марте 1999 года, с началом натовских бомбежек Союзной Югославии, как и едва не удавшаяся посредническая миссия по прекращению войны на Балканах, прерванная ельцинской заменой Примакова Виктором Черномырдиным…

Но все эти факты рельефно оттеняются другими, не столь общеизвестными. Например, вступлением Российской Федерации 10 февраля 1996 года (под «семибанкирщину», сляпанную олигархами на Давосском форуме для выборов Ельцина под лозунгом «Голосуй сердцем — а то проиграешь!») в Базельский клуб. Это вам не мелочь, а подчинение финансовой системы наднациональным международным финансовым институтам. Обязательства по «Базелям» (базельским соглашениям), которые контролируются входящим в структуру клуба Базельским комитетом по финансовому надзору, надзирающим сегодня еще и над Советом по финансовой стабильности (FSB) «Группы двадцати», равносильны утрате финансового суверенитета. Ведь если Центробанк не подчиняется правительству своей страны, то он подчиняется правительству чужой. Или «мировому финансовому правительству», частью которого и является базельский Банк международных расчетов (БМР), вокруг которого и существует Базельский клуб. Именно из Базеля диктуются «правила игры», несоблюдение которых приравнивается к «изоляции» страны от пресловутого «мирового сообщества». И в 1996 году Россия сопротивление этим «правилам» прекратила, согласившись платить дань этой новой «золотой орде», приняв первый «Базель» и привязав эмиссию рубля к мизерному тогда объему золотовалютных резервов.

Клубом, по сути, руководит «Группа десяти» — «расширенный» совет директоров БМР, который и составляет костяк «двадцатки», где ему принадлежит «контрольный пакет» политических «акций», делиться которым со странами «второго порядка» — членами БРИКС, включенными в эту «G» на правах «бедных родственников», он не намерен. Потому-то и буксует по сей день реформа МВФ, на которую, как на способ перераспределения глобальной власти, очень рассчитывают и некоторые наши союзники, да и российские деятели — из тех, что невзирая ни на что, продолжают упрямо «идти в Европу».

Или уступка Россией традиционно, по договоренностям еще И.В. Сталина с Франклином Рузвельтом, принадлежавшего ей и ее союзникам поста руководителя Департамента по политическим вопросам Секретариата ООН? В 1997 году этот пост, наделенный статусом заместителя генсека ООН по политическим вопросам, был оставлен крупным советским и российским дипломатом Владимиром Петровским, и он впервые с создания ООН перешел к представителю НАТО, британцу Кирану Прендергасту. (Не могу здесь не почтить светлую память Владимира Федоровича, которого с февраля прошлого, 2014 года, увы, уже нет с нами).

Могли эти далеко не однозначные перемены, наносившие России очевидный ущерб, происходить без ведома, а, возможно, и участия главы МИД, которым в те годы был Евгений Максимович? Даже при приснопамятном «атлантисте — чего изволите?» Андрее Козыреве на это не решились. Не «тяжеловес» он, который для подобных вещей требовался. В отличие от Примакова.

Идем дальше и приближаемся к наиболее важному. 2 декабря 2004 года появился доклад Группы высокого уровня ООН по угрозам, вызовам и переменам, созданной решением Генерального секретаря ООН Кофи Аннана. Документ назывался «Более безопасный мир: наша общая ответственность» и содержал конкретные рекомендации по реформе институтов ООН и переформатированию их полномочий и прерогатив (Документ ООН A/59/565 — http://www.un.org/ru/events/pastevents/a_more_secure_world.shtml). В своих основных положениях доклад развивал и адаптировал к современности очень многие, ключевые, но не реализованные ввиду своей одиозности предложения еще одного знакового документа — доклада «Наше глобальное соседство», подготовленного Комиссией по (!) глобальному управлению и сотрудничеству — международной НПО, созданной в 1992 году. (В том году, последовавшем за распадом СССР, появилось много новых глобалистских институтов, «повивальной бабкой» которых стала Конференция ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро; среди них — Комиссия ООН по устойчивому развитию, Рамочная конвенция ООН об изменении климата, «Повестка на XXI век», позднее трансформированная в «Цели развития тысячелетия», которые в нынешнем году собираются преобразовать в «Цели устойчивого развития» и т.д.).

Происхождение предложений докладов «Наше глобальное соседство» (попробуйте, найдите его в продаже, в библиотеках или в Интернете, хотя он был официально издан в 1996 г. издательством «Весь мир») и «Более безопасный мир…» — совместное, ООН и Социнтерна. Это наглядно иллюстрируется соавторством вице-президента этой левой глобальной (точнее, глобалистской) партии, шведского экс-премьера Ингвара Карлссона, и другого сопредседателя комиссии — Шридата Рэмфала из Гайаны. Социнтерн управляет политикой якобы «суверенных» стран с помощью левых — социал-демократических и социалистических — партий, а для контроля над правыми, либеральными, существует Либеральный интернационал; штаб-квартиры обоих — в Лондоне. И поскольку развитыми левыми традициями Британия не обладала никогда (лейборизм имеет двойственное, чартистско-тредюнионистское, профсоюзное, и масонское, фабианское, происхождение), очевидно, что такое местоположение Социнтерна упрощает контроль над ним со стороны олигархических кругов и кланов англосаксонского Запада.

Что же предлагалось ооновским докладом 2004 года?

Главная в этом документе — четвертая часть, озаглавленная «Более эффективная ООН для XXI века».

Первое, о чем говорится, — о реформе ООН. Подходят издалека — с Генеральной Ассамблеи, которой предлагается, по сути, стать неким «мировым парламентом», формирующим, как говорится в ст. 240, «глобальный консенсус по политическим вопросам первостепенной современной значимости». Ст. 242 доклада требует «лучшей концептуализации и сокращения повестки дня, которая должна отражать современные вызовы, брошенные мировому сообществу», а ст. 243 — «создания действенного механизма» взаимодействия Генассамблеи с НПО и организациями так называемого «гражданского общества». (В докладе «Наше глобальное соседство», в свою очередь, говорится о «глобальном гражданском обществе»).

Скажите, читатель, такой «консенсус», как мы сейчас убеждаемся, может строиться на чем-либо ином, нежели на американских интересах, продвигаемых проамериканским же «агрессивно-послушным большинством»? (Вернем «перестроечнику» Юрию Афанасьеву ярлык, приклеенный им в свое время большинству Съезда народных депутатов СССР). Ведь именно американцы с помощью этих «агрессивных послушников» безраздельно господствуют на Генеральной Ассамблее, устраивая там антироссийские провокации, существенно участившиеся в связи с событиями на Украине!

Далее в докладе ооновской Группы высокого уровня говорится о Совете Безопасности ООН, и здесь мы подходим к одному из самых главных — откровенному «наезду» на право вето, составляющему краеугольный камень обеспечения национальных интересов России на глобальном уровне. «Пяти постоянным членам было дано право вето, но от них также ожидали, что они будут нести дополнительное бремя в обеспечении глобальной безопасности», — сетуют авторы доклада в ст. 244 и весьма прозрачно намекают на претензии к России. «Финансовый и военный вклад некоторых из пяти постоянных членов Совета в ООН является скромным по сравнению с их особым статусом… Даже помимо использования формального вето, способность пяти постоянных членов не допускать включения наиважнейших вопросов мира и безопасности в повестку дня Совета Безопасности еще больше подрывает доверие к работе этого органа», — откровенничают они в ст. 246. А в ст. 250-255 «берут быка за рога»: выдвигают проект реформирования Совета Безопасности ООН таким образом, чтобы вместо победителей во Второй мировой войне представительство в нем регулировалось региональным принципом — от региональных зон.

Что такое региональные зоны? Вкратце, не уходя от основной темы, отмечу, что принцип «десятирегиональной» организации мира появился в докладе Римскому клубу Майкла Месаровича — Эдуарда Пестеля в 1974 году. Доклад назывался «Человечество на перепутье» и требовал закрепить за региональными зонами сложившуюся экономическую специализацию (по принципу «что положено Юпитеру — не положено быку»). В дальнейшем десять регионов предлагалось объединить в три «мировых блока», о чем написал основатель Римского клуба Аурелио Печчеи в книге «Перед бездной», предложив соответствующий «глобальный план». Существуют различные варианты конфигурации «мировых блоков», некоторые из которых предусматривают расчленение России и включение ее европейской части в один блок — Центральный, а азиатской — в другой, Восточный. В структуру Экономического и социального совета ООН (ЭКОСОС) входят пять региональных экономических комиссий, включая Европейскую комиссию. А также комиссии по АТР, по Западной Азии, по Африке и по Латинской Америке и Карибскому бассейну. Заметим: Евразийской экономической комиссии в этом списке нет. И это очень характерно и указывает, с одной стороны, на противодействие глобалистских структур постсоветской интеграции, а с другой, на нашу, увы, попытку под них «подстроиться». И явочным порядком «вползти» в существующую конфигурацию глобальных институтов, что, на мой взгляд, абсолютно бесперспективно. Чтобы выигрывать, нужно не «царапаться» под чужой дверью, выпрашивая жалкие подачки, а создавать и продвигать свои «правила игры», отодвигая существующие прочь, в сторону. В «отстой» и на обочину мирового процесса.

Между прочим, ст. 276-278 доклада «Более безопасный мир…» отводят ЭКОСОС фактическую роль «ядра» «мирового правительства» — так и не состоявшегося Совета экономической безопасности ООН, что и предлагалось за десятилетие до этого докладом «Наше глобальное соседство». (Сегодня на эту роль сватают некий «Политический форум высокого уровня», провозгласить который, в соответствии с решениями Конференции ООН по окружающей среде и развитию «Рио+20» [2012 г.] собираются на очередном Всемирном саммите по «Целям развития» 2015 г.; он и преобразует их в «Цели устойчивого развития»).

Что это как не сведение роли России к уровню скромного участника европейской региональной группы, за которым ПОКА сохраняется постоянное членство, а ПОТОМ его неминуемо отнимут, так сказать «естественным» путем, в процессе «ротации»? Ибо ст. 254 доклада требует от Генассамблеи при выборе членов Совбеза руководствоваться (!?) их финансовым вкладом в ООН и степенью вовлеченности в ее проамериканские «миротворческие» операции, а отнюдь не ролью в разгроме фашизма. Ст. 255 же предлагает в 2020 году пересмотреть состав Совета Безопасности, создавая самую что ни на есть непосредственную угрозу современному международному статусу нашей страны.

И, следовательно, что это, как не только выдавливание России на периферию мировой политики, но и пересмотр явочным порядком, «из-за угла», итогов Второй мировой войны?

Следующий характерный блок четвертого раздела доклада «Более безопасный мир…» — так называемое «миростроительство», которое как раз и разъясняет, почему «вклад в миротворчество» становится одним из главных критериев членства в «обновленном» Совете Безопасности ООН. Суть этого феномена — в концепции «превентивной дипломатии», выдвинутой все в том же 1992 году, когда глобалисты, ошалев от своей удачи, связанной с распадом СССР, и подрастеряв бдительность, кипели активностью, подобно чайникам, и заливались с высоких мировых трибун не слышащими даже охотничьего выстрела «глухарями на току».

«В дополнение к реформированию существующих структур в докладе предлагается создать новый межправительственный орган — „Комиссию по миростроительству“, — пишет в сопроводительной Записке к докладу генсек ООН Кофи Аннан (п. 14). — Я согласен с Группой в том, что постконфликтное миростроительство имеет существенно важное значение в контексте вызовов, с которыми мы сегодня сталкиваемся. Усилия и ресурсы в этой области по-прежнему слишком распылены, и я приветствую идею о создании нового межправительственного органа, а также специализированного подразделения в составе Секретариата. Я надеюсь, что такая комиссия, которая помогала бы государствам перейти от непосредственно постконфликтного этапа к долгосрочному восстановлению и развитию, содействовала бы государствам-членам, по их просьбе, в укреплении их собственных возможностей».

Ст. 264 доклада «Более безопасный мир…» гласит о нижеследующем. «Главными функциями Комиссии по миростроительству, — читаем в документе, — должны быть выявление стран, находящихся в состоянии напряжения или под угрозой сползания к распаду государства; организация в партнерстве с национальным правительством инициативной помощи в деле недопущения дальнейшего развития этого процесса; оказание содействия в планировании перехода от конфликта к постконфликтному миростроительству; и, в частности, руководство и поддержание усилий международного сообщества в области постконфликтного миростроительства в течение любого периода, который может быть необходимым».

Чуем, читатель, откуда и куда дует ветер? Случайно ли именно в марте 2004 года, в процессе работы Группы высокого уровня над докладом, развернулись трагические события в Косово, стоившие Сербии фактического, а затем и номинального отделения края от страны? Что это было, как не генеральная репетиция, так сказать, «практическая апробация» будущих выводов?

В соответствии с рекомендациями авторов доклада «Более безопасный мир…», Комиссия ООН по миростроительству (КМС) была создана Всемирным саммитом ООН (по «Целям развития») 2005 года. По его итогам были приняты скоординированные, однотипные резолюции Совета Безопасности и Генеральной Ассамблеи (соответственно: Документы ООН S/RES/1645 и A/RES/60/180 — http://www.un.org/ru/peacebuilding/doc_sc.shtml и http://www.un.org/ru/peacebuilding/doc_ga.shtml — оба — от 20 декабря 2005 г.)

Мне уже приходилось писать, что номинально КМС (именуемая по-английски «Peacebuilding Comission»), а также созданные под нее в структуре Секретариата ООН Управление по поддержке миростроительства и Фонд миростроительства, подчиняющийся лично генсеку, занимаются рядом стран Африки, а также южноазиатским Непалом. Но в деятельности КМС, как показывает косовский опыт, имеется и «второе дно». Оно раскрывается на основании анализа состава членов ее руководящего органа — Организационного комитета, который включает 31 участника. Пять из них — постоянные члены Совета Безопасности ООН, а остальные 26 — ротируются. Так вот, с 2007 по 2009 годы в состав Оргкомитета КМС входила Грузия, а в 2011-2013 годах — Украина.

Вот вам и Цхинвал, вот — и Донбасс с Крымом, где планировалось то же самое, что и на юго-востоке. И если бы не российское участие «вежливых людей», которые обеспечили безопасность референдума от украинского или натовского вмешательства, честность и прозрачность его результатов, полуостров заполыхал бы куда сильнее и ярче, чем это происходит в Донецкой и Луганской областях. Не будет преувеличением сказать, что он просто превратился бы в факел, аналогичный одесскому Дому профсоюзов, только несоизмеримо больших размеров, масштабов и последствий бандеровского геноцида.

Что мешает нам теперь, с полным на то основанием, используя специфику английской терминологии, назвать КМС не «Peacebuilding», а «Worldbuilding Comission»? Ведь логично предположить, что это куда более соответствует реальной действительности, ибо к миру как не войне («peace») она имеет куда меньшее (а скорее противоположное по смыслу) отношение, чем к переделу мира («world»), отражаемому на его политической карте.

И последнее, что касается доклада Группы высокого уровня ООН «Более безопасный мир: наша общая ответственность». Какое отношение ко всем авторским рассуждениям на счет этого документа имеет Евгений Максимович Примаков?

САМОЕ ПРЯМОЕ И НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ: он — ЕДИНСТВЕННЫЙ РОССИЙСКИЙ УЧАСТНИК этой «группы». Как легко убедиться, создавший ее генсек ООН Кофи Аннан фиксирует это обстоятельство в предваряющей доклад упомянутой сопроводительной Записке (п. 2). Вошел в свое время академик Примаков и в состав членов Римского клуба — вместе с его «почетным членом» Горбачевым, которому в значительной мере и обязан переходом из академической науки в политическую власть.

Некоторое из того, о чем Примаков и другие члены Группы высокого уровня в предельно «толерантной», если не сказать завуалированной, форме написали в докладе, спустя пять лет, в марте 2009 года, «открытым текстом» изложил один известный «прораб» горбачевской «перестройки». Имя ему Гавриил Попов, а его нашумевшей статьи, адресованной лондонскому саммиту «Группы двадцати», — «Кризис и глобальные проблемы». Здесь вам и Генеральная Ассамблея в форме «мирового парламента», и «мировое правительство», и «мировой суд», «мировая армия» и «мировая полиция». И «мировые СМИ», «независимые» даже от «мирового правительства».

И «новая ООН», входить в которую вправе только богатые и сильные, и борьба с численностью населения путем «генетического контроля на стадии зародыша» («нельзя допустить, чтобы быстрее всех плодились нищие»), и имущественные избирательные цензы, и многие другие, откровенно фашистские «штучки».

Не хотелось бы думать, что Попов — «злой» следователь, а Евгений Максимович Примаков — «добрый». Но при всем уважении к авторитету и послужному списку мэтра, параллели такие, как ни крути, напрашиваются.

И напоследок — опять об Украине, точнее, о юго-востоке, который на «Меркурий-клубе», не считаясь с реальностью, нам предложили безоговорочно считать частью нацистско-бандеровской Украины.

В конце августа 2014 года газета и сайт «Коммерсант» распространили информацию о проведении при посредничестве МИД Финляндии, как выяснилось, еще в июне, на острове Бойсто, поблизости от Хельсинки, закрытой встречи ряда российских и американских ученых. На ней были выработаны общие подходы к урегулированию на юго-востоке Украины, положенные в основу пресловутого «плана Порошенко» и инициатив ОБСЕ. Вот лишь некоторые из включенных в итоговый документ мер:

— «сформировать и разместить в зоне конфликта миротворческую миссию под мандатом ООН» (при том, что одновременно предлагалось «не допускать концентрации войск вблизи от российско-украинской границы» и «провести разоружение незаконных вооруженных формирований с обеих сторон [то есть, прежде всего ополченцев юго-востока] под контролем ОБСЕ»);

— «способствовать возмещению ущерба в зоне конфликта и восстановлению частной и коммерческой недвижимости» (это «привет» не столько от украинских олигархов, сколько от скупивших месторождения сланцевого газа на востоке Украины Ротшильдов) и многие другие.

Были, и это надо признать, и вполне разумные предложения, вроде «сохранения российско-украинских связей, в том числе в оборонно-промышленной сфере», «защиты статуса русского языка», «свободы вещания на Украине всех СМИ, включая российские», «гарантий уважения внеблокового статуса Украины» (существовавшего на тот момент). Только вот на все эти «разумности» в Киеве в кратчайшие сроки благополучно «положили с прибором». И даже закрепили на «положенном месте» этот «прибор» институционально, с помощью новых «законов». «А и Б» сидели на трубе… — помните?

Кто-нибудь этим возмутился?

«А кому возмущаться?», — резонно возразит читатель. И уточнит: «Кто авторы документа?». Отвечу: «Их есть у меня» — из той же публикации в «Коммерсанте». Вот они:

Американские участники:

1. Том Грэм — сопредседатель рабочей группы, управляющий директор консалтинговой компании «Киссинджер Ассошиэйтс», специальный помощник президента США по делам России и старший директор по России аппарата Совета национальной безопасности США (2004-2007);

2. Эндрю Вайс — вице-президент по научным исследованиям Фонда Карнеги за международный мир, директор по делам России, Украины и Евразии аппарата Совета национальной безопасности США (1998-2001);

3. Диана Арсенян — вице-президент, руководитель международных программ и директор российской программы корпорации «Карнеги Нью-Йорк»;

4. Радж Менон — профессор политологии Школы имени Колина Пауэлла Городского колледжа Университета Нью-Йорка;

5. Роберт Нурик — старший научный сотрудник Атлантического совета США;

6. Джек Снайдер — профессор международных отношений факультета политологии Колумбийского университета.

Российские участники:

1. Дынкин Александр Александрович — сопредседатель рабочей группы, директор ИМЭМО, помощник председателя правительства России (1998-1999);

2. Арбатов Алексей Георгиевич — руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО, заместитель председателя комитета Государственной думы РФ по обороне (1995-2003);

3. Трубников Вячеслав Иванович — чрезвычайный и полномочный посол, член дирекции ИМЭМО, руководитель Службы внешней разведки России (1996-2000), первый заместитель министра иностранных дел России (2000-2004), генерал армии, Герой России;

4. Кременюк Виктор Александрович — заместитель директора Института США и Канады;

5. Мальгин Артем Владимирович — проректор МГИМО(У) МИД России;

6. Войтоловский Федор Генрихович — заместитель директора ИМЭМО;

7. Рябов Андрей Виленович — главный редактор журнала «Мировая экономика и международные отношения».

Сразу оговоримся: куда более интересны здесь не фамилии, а институты: «Ассоциация Киссинджера», «Корпорация Карнеги», Атлантический совет и университеты с американской стороны. А с российской «вне конкуренции» ИМЭМО РАН, включая даже журнал «Мировая экономика и международные отношения». Его участие — самое представительное, во главе с директором (и главным редактором). И даже скупая информация «Коммерсанта», предлагающего 0,05% послужного списка участников, сухо констатирует, что академик Александр Дынкин в период руководства Правительством России академика Евгения Примакова занимал должность его помощника. Вот отсюда, из всего перечисленного в исторической ретроспективе и современности, и произрастают пассажи, подобные произнесенным про ДНР и ЛНР на «Меркурий-клубе». Евгения Максимовича можно понять: сложилась «мировая система», в которой свои «правила». Отклонить их — значит, оказаться в изоляции. Изоляция не нравится, хочется казаться «цивилизованными» и т.д. Опять же, кирпичом висящий на шее «европейский фактор»: ну, тянет туда, и все тут! Как говорится, любо!

Но это только половина правды. Другая, рискну предположить, основная ее половина заключается в том, что России, подчиняясь этим «правилам» и этому «фактору», можно только умирать — более или менее быстро. И нужно набраться мужества, чтобы признать это открыто. И призвать соотечественников не к сервильному приспособлению к «обстоятельствам», которые ТАК сложились. А к активному и жесткому им сопротивлению с целью «сложить» обстоятельства иначе, по-другому, по-новому. Не считаясь с потерями и сужением ареала и «окна» личных и корпоративных возможностей. По большому счету — именно в фундаментальной неготовности к этому и заключается главная психологическая проблема (и непреходящий комплекс) нынешней российской элиты в целом.

Фактов, подобных этим, много, они были известны не вчера и не позавчера, частично раскрывались мной в монографии «Мифы „устойчивого развития“. „Глобальное потепление“ или „ползучий“ глобальный переворот?» (М.: ОГИ, 2011. 944 с.). Но в подобном, концентрированном виде не собирались. Ибо заслуги очевидно перевешивали промахи. До 13 января 2015 года.

Поправьте автора, если он ошибается…

Павленко Владимир Борисович — доктор политических наук, действительный член Академии геополитических проблем, специально для ИА REGNUM