Ставропольский край, 19 января, 2015, 09:32 — ИА Регнум. В четверг, 15 января в рамках проходящего в Москве Гайдаровского форума состоялась экспертная дискуссия «Северный Кавказ: истоки нестабильности». Участникам дискуссии был представлен для обсуждения доклад руководителя научного направления «Политическая экономия и региональное развитие» Института экономической политики им. Гайдара Ирины Стародубровской «Радикализм и насилие на Северном Кавказе: причины и способы нейтрализации», передает корреспондент ИА REGNUM. Доклад отражает результаты исследования, проводившегося в последние три года в разных республиках Северного Кавказа, в наибольшем объеме — в Дагестане, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.

На примере Дагестана в докладе показано, что важнейшими предпосылками роста религиозного радикализма стало разрушение традиционных форм общественной организации в 1990-е годы, прежде всего размывание сельского уклада и массовая миграция жителей в города. Результатом стала ситуация, называемая в социологии термином «аномия» (безнормие), то есть положение, когда старые общественные нормы разрушены, а новые еще не сформированы. Также слом традиционной системы общественных отношений во многом лишил смысла передачу культурных норм от старшего поколения к младшему, что стало основой для межпоколенческого конфликта. Наконец, постсоветское ослабление государства привело к тому, что были монополизированы все основные источники экономической и политической ренты. Это было необходимо для предотвращения в обществе неконтролируемого насилия, однако привело к перекрытию социальных лифтов.

В этих условиях, как отметила Стародубровская, исламский фундаментализм объективно удовлетворял определенный спрос, сформировавшийся в обществе. В частности, в условиях межпоколнеческого конфликта он обеспечивал пространство для поиска ценностей и смыслов вне безоговорочного подчинения авторитетам. В условиях ослабления семейных и родовых связей он предоставлял среду, являющуюся неиерархическим сообществом единомышленников. На фоне распада общественных регуляторов он предлагал жесткую систему норм, основанных на божественном законе.

Тот факт, что исламский фундаментализм стал идеологией, соответствующей запросу части дагестанского общества, делает, по мнению докладчика, бесперспективной ставку на исключительно силовые методы борьбы с ним. Также невозможно полностью решить проблему за счет государственной поддержки так называемого «традиционного» ислама, поскольку для многих фундаменталистов религия дает форму выражения социального протеста, чего «традиционный» ислам, из-за своей близости государству, дать не может. В этих условиях, по мнению Стародубровской, государственная политика должна прежде всего принимать во внимание фрагментированность нынешнего фундаментализма на Северном Кавказе. Поэтому необходимо сочетать силовое подавление тех, кто не отказывается от вооруженной борьбы, с предоставлением другим представителям «фундаменталистского» спектра максимальных возможностей для мирной социализации. Для них надо снижать барьеры реализации жизненных стратегий в официальном поле, что подразумевает в том числе и недопущение дискриминации по внешнему виду (хиджаб у женщин, борода у мужчин), а также исключение давление на бизнес из-за религиозной ориентации его владельцев. Важно создавать благоприятные условия для взаимодействия между светскими и религиозными, а также между различными религиозными сообществами, а также снижать издержки и повышать выгоды для тех, кто выбирает мирные, а не вооруженные формы протеста.

Выступая в ходе дискуссии, министр по делам национальностей, массовым коммуникациям и печати Карачаево-Черкесской Республики Евгений Кратов рассказал о принципах взаимодействия государственной власти и исламского сообщества в данном регионе. По его словам, на протяжении всего постсоветского времени государственная политика в Карачаево-Черкесии была направлена на создание условия для диалога между всеми представителями местного ислама, находящимися в легальном поле. Также Кратов отметил, что структура Духовного управления мусульман Карачаево-Черкесии дает пространство для деятельности мусульман разных направлений. Министр подчеркнул важность создания в структуре Духовного управления Совета алимов (мусульманских богословов), шанс работать в котором получают в том числе и представители молодого поколения, имеющие качественное исламское образование.

Константин Казенин (РАНХиГС), говоря о перспективах диалога между разными группами мусульман на Северном Кавказе, отметил, что этот диалог мог бы развиваться только в том случае, если идея диалога покажет свою состоятельность в других сферах общественной жизни. В том же Дагестане, отметил Казенин, очень много говорят о важности диалога по различным конфликтным вопросам, таким, как земельные вопросы, вопросы муниципальных границ и т.п. Однако пока практически нет прецедентов успешного разрешения конфликта через диалоговые процедуры. Одна из причин здесь — отсутствие у граждан какой-либо уверенности в том, что региональные чиновники в своих действиях будут учитывать договоренности, достигнутые в ходе диалога конфликтующих сторон.

Доцент политологии Джорджтаунского университета в Катаре Бирол Башкан, сопоставляя ситуацию на Северном Кавказе и в других регионах мира, где имеется религиозный радикализм, отметил, что характеристика любого исламского течения как радикального или нерадикального может быть верна только в конкретных обстоятельствах: одно и то же течение может быть радикальным в одном историческом контексте и умеренным в других. Питательной средой для радикализации ученый назвал буквалистское понимание ислама. Его результатом может стать насилие против масс населения, в том числе и мусульманского. Это общая проблема разных стран, и международный характер экстремизма требует международной кооперации в противодействии ему, подчеркнул политолог.