31 марта в Янгоне состоялось торжественное подписание согласованного проекта документа о прекращении огня, в котором приняли участие переговорщики со стороны правительства и армии Мьянмы, а также представители шестнадцати этнических вооруженных формирований, действующих на территории страны. На церемонии подписания присутствовал президент Тейн Сейн. Уже сейчас этот документ рассматривается как прорыв в деле национального примирения и реальный шаг к прекращению гражданской войны, которая длится в Мьянме уже почти семь десятилетий.

Основная проблема сложившейся ситуации заключается в том, что Бирма до обретения независимости никогда не существовала в ее нынешних границах. Больше того, в эпоху британского правления колонизаторы сделали все, чтобы стравить между собой населяющие ее этнические группы. В итоге бирманцам пришлось убеждать окраинные народы, что им лучше жить вместе с бирманцами, а не поодиночке. То есть, легитимация нынешнего государства в существующих границах не могла произойти без согласия лидеров национальных территорий, а это согласие могло быть достигнуто только на условиях существенных компромиссов.

Первая попытка договориться состоялась еще в феврале 1947 года, почти за год до провозглашения независимости. В Панлон, расположенный на территории шанских княжеств, съехались бирманские члены Исполнительного совета при британском губернаторе (включая его председателя Аун Сана), представители шанской знати, чины, качины и британские чиновники.

Именно Панлонское соглашение считается в сегодняшней Мьянме первым шагом на том пути, по которому надо следовать, а день его подписания, 12 февраля, объявлен общенациональным праздником — Днем Союза (нынешнее официальное название государства — Республика Союз Мьянма). В нем говорилось, что «шаны, качины и чины быстрее достигнут свободы в результате своего немедленного сотрудничества с переходным бирманским правительством». Предусматривалась должность специального советника по делам горных народов и введение его в исполнительный совет при губернаторе. При предполагалась широкая автономия для национальных окраин — шанские князья-собва, например, практически «выбили» себе право сохранения на своих территориях существующих феодальных порядков. Велась речь также о том, что, например, согласие шанских князей не окончательное, и что через 10 лет, в 1958 году, они вправе провести референдум и решить вопрос о том, жить им дальше с бирманцами, или провозгласить независимость.

То есть, Панлонское соглашение, формально являясь компромиссным, на самом деле не умерило амбиции национальных лидеров, а наоборот, закрепило их официально, сделав государство изначально рыхлым и непрочным. А дальше сепаратизм (национальный и политический) начал жить в этом государстве своей жизнью. После Панлонских договоренностей оказалось, что ситуацию усугубляет еще одна проблема — коммунисты. В конце марта 1948 год, спустя менее чем через три месяца после провозглашения независимости, Компартия Бирмы начала вооруженное восстание против центрального правительства — по сути, положив начало практически непрерывному 40-летнему вооружённому противостоянию при достаточно мощной поддержке впоследствии со стороны Пекина. А в начале 1950 года в страну вторглись теснимые китайскими коммунистами остатки гоминьдановских войск. То есть, к нерешенным проблемам межнациональных отношений прибавились полноценная гражданская война и иностранная интервенция. Поэтому, когда в 1949 году вспыхнуло восстание каренских частей армии и полиции (карены являлись второй по численности национальной группой страны), никого не удивил тот факт, что в какой-то момент выяснилось, что центральное правительство в Рангуне не контролирует 80 процентов территории Бирмы. Больше того, каренские части подошли к столице и взяли ее в осаду.

Центральному правительству удалось подавить каренское восстание лишь при поддержке чинских, качинских и шанских формирований — и национальные меньшинства сделали из этого факта свои выводы. Оценили они и факт того, как легко каренам удалость поставить под угрозу само существование центрального правительства в Рангуне. А значит, национальные меньшинства почувствовали свою силу и значимость в масштабе страны. В итоге Бирма стремительно покатилась к новой реальности, которую сейчас привычно называют «failedstate». Фактически от развала страну спас военный переворот 1962 года, произведенный генералом Не Вином. Генерал особо не церемонился с национальными лидерами, считал, что разговоры о федерации пора прекратить, и что сначала надо действовать с позиций силы, а потом договариваться. Главный его тезис в этом противостоянии был — «Одна страна — одна армия» — то есть, за нацменьшинствами и сепаратистами не признавалось никаких прав иметь свои отдельные от армии вооруженные отряды. Фактически вооруженные силы действовали по принципу «четырех отсечений» — лишение повстанцев еды, снабжения, информации и пополнения людскими ресурсами. И хотя такая тактика не решила национальные проблемы, армейские порядки позволили восстановить порядок на некоторых территориях и несколько приглушить силу конфликтов на других.

Пришедшее к власти в 1988 году новое поколение генералов начало очередной раунд переговоров о прекращении огня. Переговоры велись индивидуально с каждой сепаратистской группой, и фактически национальным лидерам предлагалась широкая автономия. Одновременно армия наращивала давление на неуступчивых. В итоге удалось достичь перемирия с абсолютным большинством вооруженных этнических формирований. Кроме того, капитулировал на почетных условиях со своей армией самый знаменитый наркобарон"Золотого Треугольника" Кхун Са. Бывшим этническим группировкам было дано право легализоваться. А после проведения в 2010 году всеобщих выборов их представители заняли свои места в парламенте страны.

Тем не менее, нынешняя реальность заставила искать пути для подписания нового договора о мире. Во-первых, во многих национальных формированиях сменились лидеры, и новое поколение имело другие взгляды на жизнь. Во-вторых, и центральное правительство Мьянмы неоднократно в одностороннем порядке пыталось изменить условия уже подписанных соглашений — например, выдвинув инициативу о том, что вооруженные национальные формирования должны стать пограничной стражей. В-третьих, боевые действия на некоторых территориях до сих пор продолжаются (прежде всего, в штатах Качин и Шан).

Было и «в-четвертых». Нынешним властям Мьянмы очень хотелось добиться успехов не в отдельных сепаратных переговорах с каждой конкретной группой, а именно достичь успеха в общенациональном масштабе, в духе конференциальной дипломатии. Это повысило бы статус подписанного документа, а главное — создало бы остыл к «духу Аун Сана», имя которого постоянно связывается с Панлонской конференцией 1947 года. То есть, для Президента Тейн Сейна стало делом чести организовать что-то вроде «нового Панлона» и до некоторой степени примерить на себя те же самые лавры «национального примирителя», которые давно носит генерал Аун Сан.

Именно для этой цели год назад была создана специальная структура -Общенациональная группа по координации прекращения огня (NCCT). В нее вошли представители вооруженных формирований, действующих на территории Мьянмы. Совместно с Союзным рабочим миротворческим комитетом, куда вошли высокопоставленные представители гражданских и военных властей страны, этот новый орган начал вырабатывать новое общенациональное соглашение о прекращении огня. 30 марта этого года было объявлено, что проект практически готов, а 31 марта он был торжественно подписан представителями групп переговорщиков в присутствии президента страны Тейн

Сейна.

По информации Синьхуа, в документе всего семь пунктов. К нему прилагается график мероприятий. Как следует из комментариев его участников, сам документ ничего не решает — он лишь запускает процесс всеобщего примирения. В течение 60 дней со дня подписания должна состояться рамочная встреча и в течение 90 дней должен пройти политический диалог. То есть, как заявил качинский военный лидер, генерал Сумлут Гун Мо, именно после подписания документа начнется самая трудная работа, и сам факт подписания еще не означает установления мира.

Текст документа до сих пор не опубликован (и скорее всего, не будет опубликован до подписания), но уже сейчас есть несколько настораживающих признаков того, что он может повторить опыт Панлона. Глава NCCT Най Хонг Сар сообщил, что возможно в проект еще будут внесены какие-то незначительные поправки, в то время как правительственная сторона настаивает на том, что текст окончательный, и никаких поправок в него вноситься не должно. Кроме того, представители NCCT фактически признали, что в документ внесены лишь те пункты, по которым у сторон есть согласие. Разногласия решили оставить за рамками переговоров — но до сих пор неясно, по каким существенным вопросам есть подобные разногласия и не приведут ли они к тому, что новое соглашение, будучи формально подписанным, в итоге ничего не решит.

Одно ясно: после Тинджана (бирманского нового года, отмечаемого в середине апреля) должна быть определена официальная дата подписания документа этническими лидерами и центральными правительством. Скорее всего, это произойдет в мае в столице страны Нейпьидо. Тем временем государственные СМИ уже окрестили произошедшее событие «второй победой Панлона».

«В истории было много президентов и лидеров вооруженных формирований, которые вписали свои имена в исторические хроники как успешные завоеватели. И только немногие из них сумели обеспечить мир для своих стран». Эти слова министра информации Мьянмы, отставного военного Е Тхута, являются довольно хорошей иллюстрацией значимости достигнутого результата, а также понимания военными того факта, что установление контроля над какой-то территорией не является подлинной победой. Победа — это когда для того, чтобы эта территория оставалась частью твой страны, уже не будет нужно держать там войска.