Польша может стать единственной страной в Евросоюзе, настроенной против России

Варшава объявила о начале строительства вдоль 200 километровой границы между Польшей и Калининградской областью наблюдательных башен для пограничников. Как передает Польский культурный центр в Калининграде, они будут оснащены оборудованием для круглосуточного наблюдения. По заявлению пресс-секретаря пограничной службы Польши Джоанны Рокитски, «мы строим башни исключительно для целей миграционного контроля. Это не предназначено для предупреждения любых ситуаций, связанных с нынешним кризисом на Украине». Однако многие польские блогеры, прокомментировавшие эту новость в социальных сетях, позволили себе усомниться в необходимости усиления технического оснащения на польско-российской границе, предложив обратить внимание на границу польско-украинскую, откуда в страну могут полезть «бандеровцы». Это первое. Второе. Выступая на круглом столе товарищества Колибер 24 марта, член совета Национального фонда стратегических исследований Яцек Бартощак заявил, что Польша «сейчас проводит более глупую политику, нежели в 1939 году», как «Жецки (персонаж романа Болеслава Пруса „Кукла“ — ред.) верил в Наполеона, так же и мы сегодня заглядываемся на старые оплоты, которые должны обеспечить нам безопасность, Польша живет во вчерашнем мире с каким-то Брюсселем, с НАТО, которое живет тем, что Запад как единое целое должен что-то сделать с Путиным, но явно не работает».

Действия и заявления польского политического салона в сфере внешней политики и безопасности в последнее время создают устойчивое ощущение какой-то аномалии. Варшава постоянно подчеркивает свою защищенность, благодаря тому, что она входит в состав Евросоюза и является членом НАТО, и одновременно говорит о «дырах» в обороне страны, которые нужно срочно заткнуть повышенным финансированием собственных Вооруженных сил и привлечением на территорию страны дополнительно контингента американских войск. Польское общество, как показывают социологические опросы, скорее, не верит, что в случае нападения на страну союзники по НАТО придут на помощь, и одновременно скептически относится к алярмистским предупреждениям об угрозе «российского вторжения». Бывший заместитель министра обороны Польши Ромуальд Шереметьев заявляет в эфире польских телеканалов, что «Москва стремится восстановить свое влияние в Европе. Россия говорит, что ее империя будет состоять из земель от Владивостока до Лиссабона и что она видит партнеров для построения такого геополитического сообщества на Западе, в Германии, Франции, Испании и Италии». Но уважаемый пан никак и ничем не объясняет, почему в этой «империи от Владивостока до Лиссабона» Россия обязательно будет иметь контрольный пакет, а «имперская столица» будет находиться в Москве, а не в каком-нибудь западноевропейском городе.

Со своей стороны отметим следующие парадоксы. В то время, как польская община в российском Калининграде чувствует себя в целом комфортно и не испытывает проблем во взаимоотношениях с властями, польское меньшинство в Литве находится в режиме жесткой конфронтации с Вильнюсом. Как сообщает ИА REX, в конце марте этого года премьер-министр Литвы Альгирдас Буткявичюс принял в Доме правительства литовцев из Пунского края, который находится на северо-востоке Польши, у самой границы Литвы. Муниципалитет насчитывает 33 деревни с населением 4424 жителей, 80% из которых составляют литовцы. По мнению издания, литовское правительство неспроста стало интересоваться судьбой и жизнью литовской общины в Польше, поскольку, похоже, что Вильнюс решил сыграть на опережение и собирается активно продвигать тему «референдума» о присоединения родных земель к Литве. В этом случае конфликтная ситуация между двумя членами НАТО и ЕС выводит из игры центральное руководство Североатлантического альянса и Евросоюза. Соответственно, Варшаве и Вильнюсу придется рассчитывать исключительно на собственные силы, то есть, Польша под угрозой «российского вторжения» понимает нечто иное, о чем не может сказать вслух. Что касается «империи от Владивостока до Лиссабона», приведем высказывание видного идеолога русского евразийства, князя Николая Трубецкого, сказанные им в начале 1920-х годов: «Представьте себе на минуту, что Красной армии удастся прорваться в Германию и что в этой последней произойдет коммунистический переворот. Какие практические последствия будет иметь этот факт? Ось мира немедленно переметнется из Москвы в Берлин. Настоящее коммунистическое государство, как порождение романо-германской цивилизации, предполагает известные культурные, социальные, экономические, психологические и т.д. условия, существующие в Германии и не существующие в России. Пользуясь этими преимуществами и отрицательными уроками русского большевизма, немцы создадут образцовое социалистическое государство и Берлин сделается столицей всеевропейской или даже всемирной „федеративной“ советской республики. Господа и рабы всегда были, есть и будут. Они существуют и при советском строе у нас в России. Во всемирной советской республике господами будут немцы, вообще романо-германцы, а рабами — мы, т. е. все остальные. И степень рабства будет прямо пропорциональна „культурному уровню“, т.е. отдалению от романо-германского образца». Соответственно, Польше в этом случае следует бояться не Москвы, а Берлина, соседа по НАТО и Евросоюзу.

Поэтому когда политолог Бартощак обвиняет Варшаву в проведении «сейчас более глупой политики, нежели в 1939 году», за этим стоит намек на то, что польский политический салон пытается воплотить в жизнь наработки сформированной в 1919-1921 годах Версальско-Рижской системы, хотя геополитическая ситуация в мире качественно изменилась. Напомним, что в то время в польском обществе сталкивались две принципиально разные, противоречащие друг другу концепции. Одной из них была федералистская концепция, сторонниками ее являлся Пилсудский. Она предполагала решение вопроса восточных границ посредством создания нескольких демократических республик, связанных с Польшей — украинской, белорусской и литовской, которые включали бы исторически связанные с Польшей народы в их этнографических границах. Второй была концепция Польского народного комитета в Париже, изначально предлагавшая вернуться к границам Польши после первого раздела, однако впоследствии она была изменена и за основу были взяты более скромные границы. Но при этом в интерпретации министров иностранных дел Польши межвоенного периода Александра Скшиньского «в руках Польши находился ключ к европейской безопасности — любое решение, игнорирующее этот факт, обречено на полный провал». Сам Пилсудский стремился к созданию вдоль западной границы России альянса, куда входили бы Украина, Белоруссия, Литва, Латвия и Эстония, а также Финляндия и Румыния. Хотя, как замечал итальянский историк Эннио Ди Нольфо, у Варшавы оставались «открытыми все проблемы противоречия с Германией и некоторые проблемы противоречий с Литвой (Вильно) и с Чехословакией (Тешинская Силезия)».

Складывается впечатление, что сегодня Варшава снова видит себя в основании фундамента «европейской безопасности». Польша доказывает Вашингтону, Лондону, Парижу и Берлину, что именно она является главным заслоном на пути продвижения России в сердцевину старого континента — в Германию. И поэтому страны НАТО и Евросоюза должны как во времена II Республики поддержать Варшаву и выстроить на основе полного удовлетворения польских геополитических интересов новую после Ялты систему мироустройства в Европе. Отсюда же вопрос о переопределении восточной границы Польши в категориях ее «влиятельности». Варшава проводит эту «ментальную границу» по Донбассу, но не получится ли так, что она значительно сдвинется на Запад от Москвы, после чего на первый план у Польши выйдут проблемы со своими европейскими союзниками, а не с Россией? Как заявил на днях советник польского президента по международным делам, профессор Роман Кузьняр, отношения у России с США и Евросоюзом сложные, но в перспективе, когда конфликт исчерпает себя, Варшава останется единственной в ЕС, настроенной против Москвы. Кузьняр считает, что эту «невеселую перспективу» можно сгладить, не изменив отношение к России, просто следует быть более сдержанными в ее критике. Но этого мало уже сегодня, а с каждым днем промедления цена вопроса для Польши будет только расти.