Фото: geopolitica.com

Ползучий переворот в экономике и финансах

Третья мировая война всё ещё далека от своего завершения, но уже есть основания говорить о политических и финансовых контурах будущего. В октябре 2014 года в свет вышел Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ). Учредителями банка выступили 57 государств. Даже Тайвань, находящийся под военным протекторатом США, постучался в дверь этой организации. Единственной великой державой, проявившей сдержанность в отношении АБИИ, стала Япония. И то весьма условную. Ведь всех интересует судьба китайских долларовых резервов, которые на официальном уровне оцениваются в $4 трлн. Локомотивом АБИИ становится Зона свободной торговли АСЕАН — Китай. У Америки нет альтернативы для Азии: Транстихоокеанское партнёрство пока буксует, вызывая раздражение у японского корпоративного сектора. Вашингтон не смог запретить Тель-Авиву, Лондону, Парижу, Берлину и Анкаре присоединиться к АБИИ. Более того, традиционные союзники — англичане — призывают Поднебесную взять на себя ценообразование золота («золотой фиксинг»), как это сделала Великобритания в 1919 году (Лондонский фиксинг). По мнению главы филиала HSBC в Азиатско-Тихоокеанском регионе Джастина Чана, большинство центральных банков присматриваются к юаню. «Я не думаю, что юань заменит доллар и станет главной резервной валютой в мире. Скорее всего, всё идёт к тому, чтобы юань получил статус одной из резервных валют (наряду с долларом, евро и иеной — прим. ред.)», — цитирует банкира журнал Forbes.

Однако существует и противоположное мнение, согласно которому Шанхайская золотая биржа (Shanghai Gold Exchange) будет использована Пекином для создания «золотого юаня» в противовес доллару. Вот что заявляет по этому поводу экономист Ян Дена из лондонской Ashmore Group: «Ценообразование золота происходит в Лондоне, но Китай намерен прибрать процесс к своим рукам, что отвечает его глобальным экономическим интересам. Юань, обеспеченный золотом, покончит с доминированием американского доллара». По его словам, «золотой юань» «усилит позиции КНР в Международном валютном фонде», «пополнив корзину его расчётной единицы» — «специальных прав заимствования» (СДР — Special Drawing Rights), куда входит доллар США, евро, британский фунт и японская иена. Таким образом, проясняется картина того, почему Конгресс США отказывается ратифицировать реформу МВФ, одобренную «Большой двадцаткой» ещё в 2009 году. При включении юаня в корзину СДР американцам придётся поделиться властью, поэтому сейчас они просто оттягивают время. Глава фонда Кристин Лагард реагирует на китайскую инициативу должным образом: «Это не вопрос, вопрос только в том, когда». С марта 2015 года инвесторы замерли в ожидании новых данных по запасам золота в КНР. Портал «Вести Экономика» внимательно следит за историей вопроса: «Последний раз Китай публиковал данные о своих золотых запасах в апреле 2009 г. Тогда они составили 1054 тонны, что на 454 тонны больше, чем 600 тонн в 2003 г. На прошлой неделе (середина марта — ред.) появилась информация, что китайский юань уже в этом году может быть принят в корзину СДР, но до этого момента он должен огласить свои золотые запасы». Любопытные перспективы, не так ли?

XXI век внёс свои коррективы в модель мирового порядка. Под влиянием многочисленных войн и революций, а также роста взаимозависимости в сфере экономики и информации, власть над планетой впервые переходит к группе стран, а не к гегемону, как это имело место после развала Советского Союза. Всё решилось в последней четверти ХХ века, когда Америка и Европа, манимые ростом прибыли, перенесли большинство производственных мощностей в Азию, флагманом которой выступил Китай. С этого момента Пекин стал негласным центром глобальных финансов, наращивающим долларовую и золотую «мускулатуру». Связи с США в области экономики оказались настолько тесными, что англо-американские авторы поспешили назвать их Кимерикой (Китай и Америка — ред.). Однако этот термин не выдержал испытание временем. Единоличное правление США закончилось в 2003 году, когда Вашингтон и Лондон ввели войска в Ирак. Это был жест отчаяния, вызванный политическим наступлением Китая, который наращивал своё финансовое присутствие в зоне Персидского залива. Старый Свет также не дремал, рассматривая Северную Африку как зону своей экономической активности. Тогда потребовалось новое землетрясение, названное льстецами в 2011 году «арабской весной».

На наших глазах формируется новая геополитика, термины которой нуждаются в уточнении. Если попытаться обобщить происходящее, то вырисовывается следующая картина. На планете сформировалось два центра притяжения: ЕвроАтлантика, покрывающая западные рубежи Евразии, и пространство Китай — Тихий океан, в которое входит Россия и ряд стран Восточной и Юго-Восточной Азии. Спор по поводу принадлежности Москвы к Западу или Востоку представляется ныне примитивным. России — самодостаточная цивилизация, которая претендует на роль ключевой транспортной артерии, связывающей Тихий и Атлантический океаны. Пришло время обратиться и к Северному морскому пути, значимость которого будет возрастать на фоне Большой войны в арабо-мусульманском мире. «Фитиль» бомбы воспламенился и в Восточной Европе. Этот тезис получил второе дыхание после 2011 года, когда Ближний и Средний Восток окунулись в омут гибридных войн от Ливии до Ирака. Эскалация насилия в зоне Персидского залива уже сейчас вынуждает Китай выходить к Ирану (Ормузский пролив) через экономический коридор по территории Пакистана, а гражданская война в Йемене ставит под сомнение поставки саудовской нефти в Поднебесную. Пекин не намерен останавливаться на достигнутом. Особенно в условиях войны на Украине, угрожающей транспортному сообщению между Россией и Европой.

К 2015 году Атлантика утратила былое влияние в Евразии. Очередь за Тихим океаном, который не ограничивается экономическими формулами. Заработанные капиталы нуждаются в защите. Причем в прямом смысле этого слова.

На пути к автономным военным полюсам

В последние годы наблюдается интересное явление — множество стран овладевают самыми разными технологиями на высоком уровне. Причём речь идёт как о военных технологиях, так и о гражданских. Особенную прыть проявляют страны Азии: Китай, Индия, Япония, Южная Корея, Сингапур, Тайвань — все эти страны в той или иной мере являются производителями высокотехнологичной продукции, пользующейся спросом во всём мире. Даже такой «столп» высоких технологий, как США, уже далеко не всегда может удивить своими новинками. Остановимся подробнее на последствиях, к которым приведёт «расползание» военных и гражданских технологий. До сих пор в головах у большинства людей имеется лишь две военные сверхдержавы — США и Россия. Первые опережают РФ в количестве современной «обычной» военной техники, но что касается стратегических ядерных сил — то здесь имеется паритет: по договору СНВ-3 каждая из сторон имеет право на 1550 боеголовок. Что касается носителей — то у России они современнее и активнее развиваются. США же делают ставку на развитие противоракетной обороны и подводного флота, практически «позабыв» о наземных межконтинентальных баллистических ракетах (МБР).

Эта картина, кажется, актуальна и сейчас, но на самом деле активно подтягивается 3-й игрок — Китай. Военный бюджет Поднебесной составил в 2014 году уже целых $216 млрд — это примерно втрое меньше, чем у США, но в 2,5 раза больше, чем у России. Причём китайские миллиарды «дороже» американских $610 млрд, так как стоимость труда в США намного выше. Информация о количестве ядерных боеголовок Китая засекречена, однако, по разным оценкам, их количество составляет 250−300 единиц. Причём, что касается носителей, то тут у китайцев всё идёт очень неплохо — успешно испытывается мобильная наземная МБР DF-31B, аналог российских «Тополей» и «Ярсов». То есть страна обогнала США в этом аспекте ракетостроения — американцы так и не смогли создать мобильной грунтовой МБР.

Что касается неядерных вооружений — то здесь Китай также активно развивается. За основу чаще всего берётся зарубежная техника, но в последнее время постепенно намечается тенденция добавлять и свои идеи — век китайского «copy-paste» постепенно приходит к концу. Что касается рынка вооружений — то китайской технике пока мешают некоторые опасения относительно её качества и соответствия заявленным характеристикам.

Есть игроки «второго порядка» — например Индия, которая в большей мере, чем Китай, зависит от внешних поставок вооружений, однако обладает ядерным оружием (но не термоядерным) и также постепенно старается развивать собственное производство, жёстко требуя от всех поставщиков техники передавать также и всю технологию производства. Европейские страны, такие как Германия, Франция и Великобритания, в перспективе относятся к этой же категории — однако, пока им мешает излишняя ориентированность и зависимость от США, что делает их несколько лишёнными суверенитета и амбиций.

Уровень военных технологий в Японии также высок, к примеру, страна разрабатывает собственный истребитель 5-го поколения, так как американский F-35 не устраивает японцев по соотношению цена-качество, а желанный F-22 американцы отказались продавать даже своему азиатскому вассалу-союзнику. Тем не менее стране мешают полностью раскрыться ограничения, имеющиеся после поражения во Второй мировой войне, а также фактическое присутствие оккупационных войск США.

Из ближневосточных стран отдельное внимание надо уделить Израилю и Ирану. Первый, по признанию самих США, уже опережает их в некоторых областях, например, в военной электронике. Вообще эта небольшая страна показывает очень высокий уровень развития ВПК, производя почти любую технику на мировом уровне. Что касается Ирана — то это, пожалуй, единственная страна на Ближнем Востоке, стремящаяся создать самодостаточный ВПК. И определённые успехи имеются. Богатые же арабские страны, такие как Саудовская Аравия или ОАЭ, занимаются исключительно скупкой зарубежных образцов военной техники. Тем не менее любая их них может в один «прекрасный» день решить обзавестись собственным ядерным оружием.

Список можно продолжать — есть Турция, Бразилия и т. п. Но суть одна — все эти страны постепенно стараются развивать свой ВПК и становится в этом смысле независимыми. Ещё одной неизбежностью станет распространение ядерного оружия — в мире есть уже множество стран, которым необходимо лишь некоторое капиталовложение для создания атомных бомб. Следствием перечисленных выше процессов станет формирование нескольких военных полюсов, с которыми придётся считаться любой силе и которые смогут нанести непоправимый ущерб практически любому противнику. Наличие более 2−3 таких игроков на «сцене» приведёт к заметной непредсказуемости событий в мире — взаимодействия становятся слишком сложно просчитываемыми и прогнозируемыми. В любом случае через некоторый, не самый длинный, промежуток времени мир может стать совсем другим.