Российскому кабинету министров в последние дни нужно было решить две срочные проблемы. С одной правительство успешно справилось: 27 января нам сообщили, что план обеспечения устойчивого развития экономики и социальной стабильности в 2015 году, так называемый антикризисный план, одобрен. Всё будет хорошо. Осталась вторая проблема: разрешить использование нецензурной лексики в отечественном кинематографе.

Дело в том, что известные российские кинорежиссеры решили сказать новое слово в своем творчестве. Точнее — разные слова из тех, которые ученые называют «сакральной и профанной инвективной вокативой». Проще: наши мастера культуры категорически уверены, что без матерщины, знанием которой станут блистать главные герои лент, дальнейшее развитие российского кинематографа зайдет в тупик.

Без антикризисного плана с четкими и выверенными положениями экономике действительно придется трудно. А без мата в кино мы все вымрем, как мамонты. Поэтому режиссеры Федор Бондарчук, Никита Михалков, Карен Шахназаров, Сергей Мирошниченко, Олег Табаков и Владимир Хотиненко написали письмо Дмитрию Медведеву с просьбой смягчить закон об использовании нецензурной лексики в художественных произведениях.

Тут-то и разгорелась легкая дискуссия. Пока — без использования ненормативной лексики.

Суть дела предельно проста: консерваторы из числа депутатов Государственной думы не хотят вносить в действующее законодательство поправки, предусматривающие возможность выдачи прокатного удостоверения с возрастным ограничением «18+» фильмам, где будут содержаться нецензурные выражения. Поэтому — токмо ради любимого зрителя! — председателя правительства просят спасти кинематограф. Который, как они пишут, будет использовать мат «в целях реализации художественного замысла».

Никакой бюрократической волокиты, уже 26 января стало известно: Д.Медведев дал поручение Министерству культуры обсудить обращение режиссеров. И, как радуют нас, вроде бы законопроект намерены провести через Государственную думу очень быстро, чтобы с апреля нынешнего года кинозрители могли постичь все сложные душевные переживания героев лент. Безо всяких там купюр. Это правильно, это полностью ложится в никем еще не опровергнутое утверждение известного человека о том, что из всех искусств для нас важнейшим является кино. И мы знаем, какое кино!

Потому что мы долго были лишены возможности познать весь глубокий внутренний мир героев кинофильмов. Терпели почти двенадцать месяцев: 5 мая прошлого года В.Путин подписал закон с очень длинным названием, который вошел в расхожий лексикон как «закон о мате». Запрете мата в средствах массовой информации и в кинофильмах.

«Баста!», — говорим сегодня мы, требуя восстановить попранные основы демократии в нашей стране. Некоторые даже рвут на себе рубахи от «Пала Зилери», задавая вопрос о том, за что же тогда боролись их прародители в 1917 году. «Желание любой власти ограничивать права граждан неистребимо, ибо лишь это позволяет ей чувствовать себя стоящей над ними, и ему необходимо противостоять всеми законными средствами», — точно заметил известный российский кинокритик Виктор Матизен в «Новых Известиях». Закрываю глаза — и вижу, как на Болотную выходят миллионы свободолюбивых сограждан, объединенных одним пламенным требованием: «Даешь мат в кино!». Открываю глаза — и обнаруживаю вокруг себя толпу ханжей, отрицающих право киномэтров показывать нам всю правду нашего бытия.

Н.Михалков и ранее выступал с просьбами откорректировать закон, по его словам, «в том случае, если это картины о войне, представить их без нецензурной лексики сложно». Да чего уж — невозможно — добавлю.

«Там война пахла бензином и копотью, горелым железом и порохом; она скрежетала гусеницами, строчила из пулеметов и падала в снег, и снова поднималась под огнем на локтях и коленях, и с хриплым „ура“, с матерщиной, с шепотом „мама“, проваливаясь в снегу, шла и бежала вперед, оставляя позади себя пятна полушубков и шинелей на дымном, растоптанном снегу». Это — Константин Симонов, строки из его романа «Солдатами не рождаются». Но в фильме «Возмездие», который снял Александр Столпер по произведению Константина Михайловича, нецензурщины нет. Что, по нынешним стандартам прогрессивно мыслящих деятелей культуры, есть свидетельство «ограничения прав граждан».

Когда душащий наши свободолюбивые порывы закон скорректируют — а лучше просто отменят… — никто не помешает талантливым режиссерам сделать «ремейки» или «сиквелы». Путаюсь в этих иностранных словах, по-русски все это означает новую версию киноленты.

В ленте, исполненной в формате 3D, солдаты Великой Отечественной в исполнении молодых актеров скажут всё. А вспомните «Они сражались за Родину»: Юрий Никулин, Василий Шукшин, Георгий Бурков, Вячеслав Тихонов… И, конечно, великий режиссер, даже лично игравший в фильме, Сергей Бондарчук — все они обходились без ненормативной лексики по ходу сюжета. Федор Бондарчук предлагает исправить положение дел. Так что недалек тот день, когда мы увидим в кино солдат Великой Отечественной, бегущих в атаку не с криками «За Родину, за Сталина!», а с «вокативой».

«Точность воспроизведения речи персонажей, включая мат, коль скоро для них он органичен, является одним из способов обновления языка искусства и очистки его от штампов и привычных стереотипов». Умру, но лучше, чем это сделала Алена Солнцева в пятничном приложении к газете «Ведомости» в июне прошлого года, не скажу. Нам пора, пора «обновлять язык искусства» — за счет мата.

«Я знаю, что вы сделали всё, что могли, — говорит генерал Серпилин в „Живых и мертвых“, обращаясь к солдатам, — но я прошу вас сделать последнее усилие, и немцы побегут». Герой Анатолия Дмитриевича Папанова не матерился на бойцов, он показал, как может и должен говорить командир с подчиненными. Если считаете, что в этой фразе есть «штампы» и «привычные стереотипы», настоятельно рекомендую еще раз посмотреть эту сцену в фильме. А потом решить: должен ли был генерал Серпилин в этом случае продемонстрировать все знание нецензурной лексики.

«Нет, эти жабы не дождутся, шоб Аркадий Дзюбин умер», — говорил герой Марка Бернеса в «Двух бойцах». И зрители радовались тому, что он не погиб. Если после внесения поправок в «закон о мате» на экраны выйдет «ремейк» этой ленты, то я догадываюсь, что скажет пулеметчик в адрес фашистов.

Ну, и давайте признаем всю неубедительность образа начальника МТС Кирилла Петровича из фильма «Трактористы», не способного выразить свои чувства сильнее, нежели фразой «Забодай тебя комар».

Как уверяют авторы письма в правительство, употребление нецензурной лексики будет оправдано «художественным замыслом». Кто знает, может быть, создадут некую специальную комиссию, которая перед выдачей прокатного удостоверения примется решать творческие вопросы. Вроде: «Обязательно ли по сюжету героиня должна материться, увидев, что манная каша у нее получилась с комочками?», «Оправдано ли предложение водителя машины полицейскому „пойти на“, когда последний остановил его за нарушение Правил дорожного движения?» и «Должен ли директор объяснять своей опоздавшей на работу секретарше, что она есть женский половой орган?».

Интереснейшие вопросы. Если заседания комиссии станут проводить в режиме «гласности», сразу прошу установить большой экран для прямой трансляции дискуссии. Только сделать это на стадионе тысяч на сорок зрителей, потому что толпа «москвичей и гостей столицы», желающих это действо увидеть, с легкостью необычайной перегородит самую широкую улицу.

Пока же — крошечная просьба к тем, кто спит и видит, как герои фильмов заговорят «настоящим языком»: не ссылаться на великие западные свободы, ни в чем не ограничивающие своих граждан. Вот этого не надо. «Демократическая Америка», культивирующая сладкую легенду о свободе слова, действует весьма решительно. Еще в 2006 году президент Джордж Буш подписал закон, который серьезно увеличил штрафы за демонстрацию по телевидению и трансляцию в радиоэфире «безнравственных материалов». После чего максимальный размер штрафа за нарушение закона составил 325 тысяч долларов. Правда, существовал он и до этого, только вот в десять раз меньше.

На церемонии подписания закона президент объяснил: если еще несколько лет назад федеральные власти получали ежегодно от граждан страны «сотни жалоб» на непристойности на телеэкранах, то сейчас таких жалоб приходит «сотни тысяч». Надзор за исполнением закона возложен на Федеральную комиссию по связи, которая принимает решения о наложении штрафов. Тогда же, при голосовании в Конгрессе по законопроекту «Об охране приличий на радио» «за» высказалось 379 членов палаты представителей, «против» — лишь 35. Президент сказал: «Я верю, что правительство ответственно за укрепление семьи». Президента, напомню, звали Джордж Буш, он произнес эти слова при подписании закона.

При этом отдельно взятым нашим кинематографистам действительно надо в срочном порядке разрешить использование ненормативной лексики. Я — о кинодокументалистах, которые решат показать нам, как сограждане оценивают действия «экономического блока» российского правительства и руководства Центробанка за последние несколько месяцев. Изъясняться герои ленты будут с использованием «сакральной и профанной». Но ведь это и есть правда нашенской сегодняшней жизни, за демонстрацию которой ратуют теперь многие мастера культуры, верно?

Буду с нетерпением следить за афишами.

P.S. Рекомендации дилетанта: лучше всего после того как мат будет разрешен в кинофильмах, быстро приступить к «ремейку» ленты «Мать». Добавив, понятно, к ее названию одно только слово — «твою».